Она кратко поведала о видении.
— Никуда ты не уйдешь, — подытожил ее рассказ Эридан. — Да, случились странные вещи, но это не повод.
— Вы будете скучать, Ваше Величество? — ехидно спросила девушка.
— Ты серьезно? — вздохнул эльф, его взгляд красноречиво давал оценку умственным способностям тифлингессы.
Она ушла от разговора, лукаво показав язык. Выскользнула из пещеры проверить, вернулся ли Арум. Кьяра боялась услышать в ответ: “Нет, таких, как ты, множество”.
Драконид вернулся, булькая наполненными бурдюками. В руках он тащил рыбину размером с ребенка.
— Арум, ты добыл нам завтрак! — радостно воскликнула тифлингесса, забирая мехи.
Драконид и эльфы развели костер и принялись обсуждать приготовление. Кьяра оставила хлопоты о завтраке на мужчин, сама отправилась исследовать возможности нового облика. Обернувшись драконом, полетела вдоль реки, осматривая окрестности. Крылья были гораздо сильней собственных, они несли стремительней ветра. Зависнув над водой, она попыталась воспользоваться простейшим заговором. Магия не слушалась. Долетев до небольшого разлива, она увидела необычайно крупных лебедей, стаей плавающих вдоль зарослей камыша. Кьяра выдохнула струю ледяного воздуха, и четыре птицы мгновенно превратились в сосульки. Остальные с гомоном встали на крыло. Взяв две замороженные тушки, она вернулась в лагерь.
Эльфы уже выпотрошили рыбу, обмазали глиной и положили запекать. Сладко пахло дикими травами. Увидев дракона, несущего в пасти две птичьих тушки, Каленгил залился смехом:
— Меллоту бы это понравилось!
— Кошечка душит птичек, — усмехнулся Эридан. — Какой очаровательный кровожадный убийца.
Девушка фыркнула, вернув человеческий облик:
— Скорее замораживаю насмерть.
— Когда я был маленький, у меня был леонино [1], который ночью ловил соловьев и таскал в мою постель, — немного помолчав, сказал белобрысый, его глаза затуманились от воспоминаний.
— А у меня был пес, — подхватил Арум, пошевелив угли. — Дурашка. Я так и не научил его ни одной команде.
Каленгил отвлекся от нарезания ароматных трав:
— К нам на ферму, когда я был маленький, повадился в амбар лазить лисун [2]. Отец не мог его прогнать, потому что был не шибко большого ума. Приходилось ставить ему миску, чтобы не душил кур.
Эридан фыркнул, драконид издал хрюкающий смешок.
— У меня был ручной гусь, — сказал Ятар.
— Да ладно? — воскликнул зеленый. — Почему гусь?
— Гуси умные, — пожал плечами гвардеец.
— А у меня всю мою жизнь была Мыша, — сказала Кьяра, подсев к костру. — Сейчас она на материальном плане, — она ехидно посмотрела на альбиноса. — В следующий раз притащу и подложу в постель.
— Не надо, — ответил он. — После того, как слуги обнаружили, что он делает, леонино исчез. Надеюсь, с твоей Мышей все хорошо, и вы воссоединитесь.
— Зверька жалко, — вздохнула девушка. — Я тоже надеюсь, она привыкла выживать, как и я, если только не пройдет много времени. Кто знает, сколько она проживет. Итак уже все сроки мышиные пережила.
— Да. Звери никогда ни в чем не виноваты, — задумчиво кивнул Эридан. — Они делают, что хотят. Если они желают принести в постель соловья, ты знаешь, что это проявление заботы, не ищешь никакого подтекста в поведении, никакой фальши. Может, Мышка будет жить столько, сколько и ты? Сколько живут тифлинги?
— На Фаеруне около ста двадцати лет. В Нижних Мирах существенно меньше. Может быть. В ней также кровь дракона и исчадия, как и во мне. Похоже, мы из одной пробирки.
— Надо же, — удивился Каленгил, — А у эльфов в сто двадцать лет только совершеннолетним становишься. Но я уже взрослый, мне сто девяносто пять.
— Если я стала драконом, то, возможно, всех вас переживу, — скривила мордочку Кьяра.
— Это радует, — усмехнулся белобрысый. — Иначе моргнешь ненароком, а ты уже укроешься пледом и будешь рассказывать правнукам сказки.
— Это выходит я тут самый молодой? — растеряно пробормотал Арум себе под нос.
Слова Эридана глубоко задели ее, но я она лишь спокойно сказала:
— Вот за этот снобизм я и не люблю эльфов.
Закончили завтрак, потушили костер и двинулись в путь. Первым в летающего ящера превратили Каленгила, затем несколько раз в течение дня приземлялись и переколдовывали заклинание. Эридан впал в пассивную задумчивость, и роль лидера приняла на себя Кьяра, не давая всем расслабляться. Она все еще не знала, что с ним такое, но расспрашивать при остальных не хотела.
К концу дня, когда все окончательно выбились из сил, девушка спросила у Каленгила:
— Как думаешь, в таком темпе завтра долетим до замка?
— Может быть, — ответил эльф. — Я не великий знаток географии и могу сказать только примерно.
Кивнув, тифлингесса распорядилась о разбивке лагеря. Арум развел костер, гвардейцы приступили к приготовлению лебедя. Эридан устроил гнездо из мха, травы и листьев. Кьяра слишком утомилась, не стала дожидаться ужина. Завернувшись в плащ, она забылась сном смертельно уставшего человека.
Резкий свист заставил ее подскочить. Привстав, глянула на эльфов. Оба бодрствовали, их взгляд был прикован к холмам неподалеку. Землю окутали облачка плотного тумана, но даже сквозь него девушка разглядела пару светящихся глаз, внимательно наблюдающих за лагерем.
— Что это? — шепнула чародейка.
— Какие-то хищники, — шепнул в ответ Ятар, не сводя глаз с холодных огоньков. — Но не издают ни звука. Ни рычания. Ни шагов.
Чародейка выжидающе замерла, рядом распрямился Эридан, блеснув рукоятью. Огоньки мигнули, медленно подплывая сквозь туман.
Шух! — Кьяра слишком поздно услышала шорох сзади. Спину пронзили иглы боли. Окутанная туманом тень повалила альбиноса, а другая сбила с ног Ятара. Розоволосый издал слабый стон. Хруст, бульканье. По камням потекла эльфийская кровь. Большой бело-серый зверь поднял окровавленную морду. Крупная кошка, с коротким заячьим хвостом и кисточками на ушах. Одним мощным прыжком зверь оказался рядом с Каленгилом. Когтистая лапа распорола сапог, эльф с криком отступил, стараясь поразить зверя клинком. Кошка окуталась белым облаком тумана, меч прошел мимо цели. Другая тварь остервенело рвала руку Эридана, которой он старался защитить голову и шею. Мощные челюсти третьего зверя прокусили плечо тифлингессы. Девушка почти упала в обморок от боли.
Взяв себя в руки, чародейка призвала ветвистый разряд молнии, поразив сразу трех тварей. Раздался громкий вой, кошка отцепилась от плеча, но радоваться было рано. Сквозь туман скользнула четвертая тень, напав на драконида. Арум отбился молотом, и кошка закружила вокруг него, сбивая с толку хаотичными прыжками. Выныривая из густой пелены, она наносила быстрые удары и снова скрывалась в тумане, надеясь измотать такую крупную и неповоротливую жертву. Сверкнула золотистая вспышка, и Эйлевар спихнул с себя распластанный кошачий труп. Рывком поднявшись на ноги, он рубанул мечом зверя, напавшего на Кьяру. Кошка отступила в туман, и в следующее мгновение выскочила из марева, целясь в спину белобрысого. Эльф охнул, его проволокло по камням, и тяжелая меховая туша пригвоздила альбиноса к земле.
Тяжело дыша, окровавленный Каленгил встал спина к спине со жрецом. Кошки кружили вокруг них, избегая ударов тяжелого молота, однако клинок гвардейца уколол одну из них в лапу, сделав уже не такой проворной.
Отдышавшись от боли, Кьяра призвала еще один ветвистый разряд. Туман озарился белой вспышкой, кошки забились в конвульсиях, а одна, прижав уши к голове, метнулась через холмы. Чародейка помчалась следом, находу превратившись в дракона. Серебряная тень догнала убегающего зверя в два маха сильных крыльев и поразила струей ледяного дыхания. Кошка подпрыгнула на месте, но продолжила свое отступление. Кьяра хотела повторить залп, но поняла, что еще не накопила заряда. Зависнув в небе, она огляделась в поисках другой угрозы. Вокруг простиралась плотная пелена тумана, и сквозь него девушка разглядела еще двух кошек, улепетывающих в разные стороны при виде парящего дракона. Удостоверившись, что угроза миновала, тифлингесса поспешила обратно.