— Можешь помочь Зариллону, — сказал он после недолгих раздумий. — Ему нужно разобрать библиотеку.
— И он просил помочь с варкой зелий, — кивнула девушка, поддержав идею.
С неожиданно нежностью она потерлась головой о его плечо, как тогда, когда он был без рук и не мог к ней прикасаться. Она почувствовала поглаживания по волосам, лишенные чувственного желания, но все равно теплые.
— Я думал, что проклят Титанией, а моя душа просто нигде не нужна.
Он надеялся, что смерть королевы разрушила проклятье, и после смерти он обретет покой, но все оказалось куда сложней.
— Вот Маммон удивится, если получит ее… Может ну ее, эту Мэб? Лучше дьяволом, чем призраком.
Кьяра посмотрела на него подозрительным взглядом:
— Как же мало тебе надо, чтобы сдаться.
Эльф усмехнулся:
— Это была шутка. Я убью Мэб, покончу с зимой, ребята смогут жить спокойно, — он помолчал. — А потом не знаю, что будет. Стану садовником или виноделом, возьму под крыло парочку сироток, найму на работу болтливых хафлингов, чтобы напоминали гвардию, — он фыркнул от смеха. — Ох, ну и чушь.
— Ну вот, — разочарованно сказала Кьяра, потянувшись по-кошачьи, — а я уже размечталась, если сиротка это я, конечно.
— Все равно сбежишь. Возьму маленьких сироток. Им придется сначала подрасти!
— А это будет зависеть от вас!
Эридан покачал головой:
— Как удобно. Мол, ничего не знаю. Развлекай меня, странный эльф!
Его взгляд стал серьезней:
— Если все целиком и полностью будет зависеть только от меня, значит, тебе и не нужно. Это ведь просто…
— Зануда, — фыркнула Кьяра.
Эльф мягко отстранил ее от себя и пошел в спальню, находу расстегивая пуговицы. Кьяра пошла следом и приостановила, мягко прикоснувшись к сгибу локтя.
— Ты прав, — вздохнула она. — Это зависит и от меня, но разве я ушла, хотя ты давал такую возможность и даже подталкивал к этому?
— Нет, ты не ушла… — ответил он. — И я рад этому.
Столько раз спроваживал ради ее же блага, а она не уходила, и он почувствовал, что и правда рад этой отсрочке. От этого осознания в груди растеклось мягкое тепло, поэтому, когда Кьяра обняла его, позволил себе немного погреться этим чувством прежде, чем отстранить.
— Это нежности, а нежности ты не любишь, — произнес он.
— Сегодня можно, — ответила тифлингесса, без тени обычного ехидства.
Она не понимала почему, но чувствовала, что ему это и правда нужно сейчас. Не ласка страстной любовницы, а немного почти материнской заботы, как тогда, у костра, после того, как отрубили кисти.
Они легли на кровать, и Кьяра невесомыми теплыми движениями погладила его по голове, словно убаюкивая ребенка. Он прикрыл глаза и одними губами сказал:
— Спасибо…
Глава 19. Прыжки через огонь
Как жарко!
Открыв глаза, Кьяра увидела лицо спящего Эридана, почти соприкоснувшегося с ней лбом. Горячее дыхание опаляло губы, а руки, сложенные вокруг тела девушки, поймали в раскаленную ловушку. К тому же он слегка прижал ее. Удивительно, кровать огромная, как пшеничное поле, а он как-то умудрился улечься нос к носу к ней. Или он специально? Кьяра попыталась аккуратно высвободиться. Глаза эльфа распахнулись.
— Придавил?
Чародейка кивнула, и горячие руки исчезли с тела. Эльф немного отодвинулся, оставив после себя жар простыни.
— Я опять провалился куда-то, — тихо сказал он. — Это немного тревожит.
— Ничего страшного, — ответила Кьяра. — Все прочие так спят. Отдыхай дальше.
— Нет, — сказал эладрин, поднимаясь с постели. — Пожалуй, не хочу возвращаться в это состояние. Немного похоже на смерть…
Пожав плечами, девушка закрыла глаза и вновь погрузилась в сон. Проснулась она в одиночестве. Наверное, эльф действительно больше не ложился.
После облачения и завтрака, Кьяра отправилась в сокровищницу. Стоило найти цепочку на замену порванной, заодно проверить работу слуг и Фистиль. Из всего многообразия украшений на шею, от простого серебра, потемневшего от времени, до платиновых колье, усыпанных крупинками бриллиантов, тифлингесса выбрала парочку скромных и прочных цепочек.
Спустившись в казармы, Кьяра поздоровалась с Корлианом и Лафусом, дежурившими у подъемника. Задар, Лаемар и Ятар о чем-то беседовали в гвардейской трапезной, а Суман пытался повторить трюки с ножом, которые любил выделывать Лафус, но ему не хватало его ловкости. После очередного пореза он ругнулся и бросил это занятие.
— Хорошо, что ты свободен, — сказала Кьяра Задару. — Мне тебя не хватало. Продолжим занятия?
— Приятно слышать такое от женщины, — ответил красный.
Тема была сложной, требовался не один день, чтобы разобрать ее, и гвардеец не торопил девушку, обстоятельно рассказывая и терпеливо объясняя принципы.
Тренировка с Суманом прошла на контрасте с почти медитативным изучением языка. Бирюзовый стремился освоить все и сразу и еле сдерживал нетерпеливый порыв, когда пытался сплести новое незнакомое заклинание, отчего формула рассыпалась. “Нужно поработать над терпеливостью и усидчивостью”, - взяла на заметку Кьяра. Решив пообедать вместе с гвардейцами, за едой она порасспрашивала о новеньких, а бирюзовый был непрочь рассказать в своей эмоциональной манере.
— Анеркаш Керам молчалив, как рыба об лед, и смотрит на всех, как на потенциальных противников. Мне кажется, что он — просто зануда, вроде Корлиана, только еще хуже. Кто-то придумал обозвать его Иглой. А что? Тонкий, острый, хрупкий и никому тут нахер не дался. Единственные его положительные стороны — никого не задирает и быстро соображает. У Сехтена случается порой синдром “заколдованной принцессы”. Ну знаешь же? Когда нужно поцеловать жабу, чтобы она превратилась в прекрасную леди. Только это Сехтен, и целовать требуется в задницу. Но никто что-то не торопится к нему в невесты, — Суман хохотнул, и Кьяра сама прыснула от смеха, представив эту картину.
— Но какой же при этом хитрый! Скажи Эридану, мы скоро все станем нищие, так хорошо он играет в зи. Справедливости ради, сам смеется, когда зовем его принцессой Звездочкой. Лучника зовут Джадрим. В ближнем бою не страшней девчонки, ведет себя как придурок какой-то, травит такие пошлые байки, что сатиры плачут, краснеют и просятся каргам под юбки. В общем… он всем нравится. А вот эти два рыцаря, — Суман вздохнул. — Уж они точно никому нахер не дались. Ни с кем не разговаривают, никому не нравятся. Фирику пора засунуть в задницу раскаленную кочергу и повертеть. Больно кичится и кровью, и принадлежностью к дому воителей. Мол, “смотрите, я играл с мечом с колыбели, пока вы пасли гусей, жалкое быдло”, - Суман злобно сплюнул. — Вот Гил-то ему рожу и начистил. Конечно, зеленому потом пришлось драить полы и выгребать волчье дерьмо, но и Малдету тоже. И если Гилу, пацану с фермы, это раз плюнуть, то Малдет… можно сказать, лишился девственности. А Дефераер… Жутковатый тип из Селани, весь такой темный и загадочный, как некромант на деревенской свадьбе. Трогать его никто не трогает. Кто знает, что от него ожидать? Это же Селани. Но всех уже укачивает от его “я не такой, как все, вам, летние детишки, не понять”… - бирюзовый снова прыснул от смеха. — По моему опыту все это “я не такой” сводится к какой-нибудь высокородной блажи, вроде грязного секса со статуей трехного коня в платье покойной бабушки.
Гвардейцы засмеялись, а Кьяра подумала: “Так вот как зовут этого красавчика. Дефераер Селани”.
— Хатаэ загадочно пропала, — продолжил эльф. — Элледин только улыбается на все расспросы. Может, он ее с парапета скинул? Надо будет проверить…
— Скучаете? — с улыбкой спросила тифлингесса.
— Кое по чему уж точно скучаем, — подал голос Задар, под смешки остальной гвардии. — Душевые-то у нас общие.
— Ах вон оно что! — возмутилась Кьяра. — Задар, ты неисправим!
— А что сразу я-то? — спросил красный и повертел головой, в ожидании поддержки товарищей, но Суман, Ятар и Лаемар состроили осуждающие рожи.
Было приятно пообщаться с гвардией, но нужно было идти к Зариллону. На подходе в башне ее догнало сообщение Эридана: “Не планируй ничего на вечер. Будем дружно пить”. Она удивилась. Неужели-таки решил устроить праздник по ее предложению?