Тут раздался громкий всплеск. И в тот же миг вода в бассейне у Кащея вспенилась, и из него вынырнула Русалка.
– Кащеюшка! – пропел знакомый голосок.
«Никак Русалка пожаловала, – сообразил Иван. – Долго же она добиралась».
– Ой, добрый молодец! – всплеснула мокрыми руками красавица. И поспешно поправила слипшиеся зелёные пряди, которые тут же превратились в пышные кудри.
– Опять засматриваешься! – вспыхнул Кащей от ревности и, подбежав к бассейну, из которого высунулась Русалка, выдернул затычку. Вода, булькая, стала сходить.
– Кащеюшка! – жалобно заголосила Русалка. – Ты неправильно понял! Я тебе сейчас всё объясню! – И, подтянувшись на руках, она уселась на краю бассейна, а хвост кокетливо перекинула в зал. – Отдай ему то, что он просит.
– Это он мне всё объяснит! – прорычал Кащей, кивнув головой в сторону Ивана. – Ты зачем пришёл?
– За бриллиантами, – честно ответил Иван.
– За моими бриллиантами! – возмутился Кащей. – Нормально так, за бриллиантами! Так я тебе их и отдал!
Кащей угрожающе навис над Иваном. Тот быстро схватил волшебный клубок и выставил его перед собой.
– Бриллианты не ваши, а депозитированные, – отчеканил Спутанник.
– Деп... – Кащей аж поперхнулся, – У-У-У-У– депози... были ваши, стали наши!
– Кащей! – сладко протянула Русалка. – Отдай ему то, что он хочет. Он меня спас. Он цепь разрубил, и теперь я свободна! А я так обрадовалась, так к тебе спешила, что даже не поблагодарила его.
Что-то бормоча себе под нос, Кащей неохотно подошёл к сейфу, набрал шифр и, покопавшись в недрах тайника, достал маленький чёрный мешочек.
– Так и быть, отдам тебе бриллианты Каменной Княжны, – проговорил он, высыпая на ладонь горсть сверкающих камушков, – но и ты выполни свою часть уговора – одолей тёмную силу. Да и рыбке моей скажи спасибо, – буркнул он Ивану. – На, лови!
– Спасибо! – Иван подхватил мешочек на лету. И тут же услышал знакомый голос.
– Необходимо переместиться в Каменную башню, – ожил Спутанник. – Время на исходе.
– Опять? – помрачнел Иван, с отвращением поглядев на пылающий камин. Ведь неизвестно, что уготовит тебе судьба и где ты окажешься в следующий раз.
– Давай, смелей! – злорадно захихикал Кащей. – Давай, смелей! Ты ж, это, добрый молодец!
Иван стиснул зубы, сжал кулаки.
– Прощевай, нечисть! – крикнул он и с разбегу прыгнул в гудящее пламя.
– Смотри, бриллианты не проморгай! – рявкнул ему вслед Кащей.
Глава 15
Колдовские чары рассеиваются
Но Иван его уже не слышал. Снова закружил его волшебный поток – подхватил и понёс: то вверх вздымал, то в пропасть бросал, но не отпускал и вынес наконец на голые холодные камни. И хорошо, что холодные, – одежда ещё тлела. Встал Иван. Прямо перед ним, на фоне тёмного грозового неба, высилась Каменная башня. Запрокинул он голову... и обмер. Стоит на самой вершине башни его Катя, окутанная сиянием, и в руках каменный цветок держит. Цветок ярким огнём пылает, а Катя – словно неживая, окаменевшая. А ведь и правда окаменевшая! Ноги её до коленей уже каменными стали.
– Катя! Что с тобой? – отчаянно закричал Иван.
– Плохи наши дела, – как всегда неожиданно включился Спутанник. – Пока мы с тобой по дорогам плутали, пока ты всех подряд выручал, Каменная Княжна из волшебной книги узнала, что нельзя оживить камень Алатырь лишь одним мастерством камнереза, надо ещё вдохнуть в него тепло человеческой души. И сейчас душа твоей Кати уходит из неё и перетекает прямо в камень. Смотри!
Иван снова взглянул на небо и ахнул – огонь на вершине башни разгорелся и превратился в огромный огненный цветок. Его гигантские лепестки дотянулись до туч-облаков и зажгли их. Красное зарево занялось над всей каменной пустыней и перекинулось дальше. А на земле закружился страшный смерч. Он вздымал в воздух каменные глыбы, кружил их, разбрасывал в разные стороны, гнал перед собой песчаную бурю, и вскоре чёрное безжизненное поле протянулось без конца и края.
В ужасе смотрел Иван на башню: неужели нельзя остановить пожар?
– Мне надо туда, к Кате! – крикнул он Спутаннику.
– Не вопрос, – спокойно заметил клубок, выпуская кончик нити. – Держись!
Иван схватился за нить, а клубок, полностью размотавшись, вытянулся в тугую струну и подбросил его почти к самой вершине, – чуть-чуть не хватило нити до верхней площадки. Иван едва успел ухватиться за какой-то выступ, потянулся вверх и окликнул Катю.
Но Катя не слышала его – тонкая струйка её душевного тепла медленно переходила из неё в каменный цветок, рдеющий жутковатым алым светом. И чем больше уходило из неё души, тем больше Катя окаменевала, уже до пояса покрывал её каменный панцирь. Понял Иван: медлить нельзя. Ещё немного – и она совсем окаменеет.