Внезапно мы оказались на пике нового значительного возрождения интереса к «мечам и магии», который нимало не угасает по мере нашего продвижения во второе десятилетие XXI века. Уже появилось новое поколение авторов – Кен Лю, Рич Ларсон, Кэрри Вон, Эльетт де Бодар, Лейви Тидхар и другие, – бросающих вызов форме и иногда развивающихся в неожиданном направлении, а за ними следуют все новые энтузиасты жанра.
Так что, как ни назовите это: «мечи и магия» или «эпическое фэнтези», – похоже, мы еще долго будем наслаждаться подобными историями.
Я издавал другие антологии с произведениями поджанра «новые мечи и магия» (среди них посвященная Джеку Вэнсу «Песни умирающей Земли», «Воины, опасные женщины и мошенники», составленные вместе с другим большим любителем «мечей и магии», Джорджем Р. Р. Мартином), но всегда хотел собрать подобную той, что вы сейчас держите в руках: лучшие произведения авторов, работающих в этом жанре сегодня и представляющих несколько разных литературных поколений.
Надеюсь, книга вам понравится. И окажется для некоторых современных детей такой же вдохновляющей и захватывающей, какими для меня «Неизвестное» и «Мечи и магия» оказались в 1963 году. И родятся новые фэны «мечей и магии», и унесут любовь к этим захватывающим историям в далекое будущее.
К.Дж. Паркер[2]
Одним из наиболее изобретательных и оригинальных писателей, работающих сегодня в жанре фэнтези, можно считать К. Дж. Паркера – автора бестселлера-трилогии «Инженеры» («Devises and Desires», «Evil for Evil», «The Escarpment»), а также более ранних трилогий «Фехтовальщик» («Закалка клинка», «Натянутый лук», «Пробирная планета») и «Scavenger» («Shadow», «Pattern», «Memory»). Его рассказы изданы в сборнике «Academic Exercises», и он дважды удостаивался премии «Уорлд Фэнтези» за рассказы «Let Maps to Others» и «A Small Price to Pay for Birdsong». Среди других его работ – «Sharps», «The Company», «The Foldig Knife» и «The Hummer». Последние его романы – «Дикари» и «Двойка мечей». К. Дж. Паркер творит также под своим настоящим именем Том Холт; он написал «Expecting Someone Taller», «Who’s Afraid of Beowulf», «Ye Gods!» и целый ряд других романов.
В этом рассказе создан образ упрямого ученика, который ищет наставника – с неожиданными результатами.
Побеждает лучший
Он заслонил мне свет, но я был слишком занят, чтобы обратить на это внимание.
– Что тебе нужно? – спросил я.
– Прошу прощения, это ты куешь мечи?
Бывают моменты, когда нужно сосредоточиться. Это был один из них.
– Да. Уходи. Придешь позже.
– Я не сказал тебе, что я…
– Уходи. Придешь позже.
Он ушел. Я закончил то, над чем корпел. Позже он вернулся. За это время я сделал третий сгиб.
Кузнечная сварка – отвратительная процедура, и я терпеть ее не могу. Я ненавижу все многочисленные стадии изготовления готового изделия; некоторые из них чрезвычайно трудны, некоторые утомительны, некоторые очень-очень скучны, а многие – и то, и другое, и третье одновременно, и все вместе – совершенный микрокосм человеческих стараний. Но я получаю удовольствие от чувства, возникающего, когда после многочисленных манипуляций все выходит хорошо. В целом свете нет ничего лучше.
Третий сгиб – это… ну, это та стадия изготовления меча, когда вы в третий раз сгибаете материал. Первый сгиб – вы берете много тонких прутьев, одни железные, другие стальные, скручиваете вместе, нагреваете добела и выковываете одну толстую ленту. Затем вы скручиваете ее, сгибаете – и проделываете все снова. Опять скручиваете, сгибаете – и проделываете все снова. Третий раз обычно самый легкий; большинство мусора из материала выбито, флюс остается, и работа на этом этапе спорится. Тем не менее это ужасная работа. Кажется, она длится вечно, а ведь за одно мгновение невнимательности можно уничтожить все сделанное, если пережжете материал, или переохладите его, или слишком сильно ударите, или молотом занесете в него немного шлака. Нужно не только смотреть, но и слушать, дожидаясь единственного в своем роде свистящего звука, который скажет, что материал начинает портиться, но еще не погиб; это единственное мгновение, когда одна стальная полоска сливается с другой, образуя неразрывное целое – и разговаривать при этом невозможно. Поскольку большую часть времени я провожу за кузнечной сваркой, то прослыл человеком необщительным. Я не спорю. Такова уж моя натура: стань я пахарем, не сделался бы приветливее.