И тут Марк так и застыл, ошарашенно разглядывая рукоять: на ней не было привычных зубцов крепостной стены. Белые линии складывались в стилизованное изображение дракона.
Бен этого не видел, поскольку не отрывал глаз от лица Марка.
— У тебя ожог, — наконец вымолвил он. — Похоже, ты был от него очень близко. Да где же Нестор?
— Я его не видел. Да, я был очень близко от дракона. Меч держал я. Вот этот самый меч. Но это не мой! А мой где? — Начав говорить спокойно, к концу Марк сорвался почти на крик.
Бен ошарашенно промолчал. В кустах раздался шорох, и оба резко обернулись. Но это была Барбара. Девушка с ног до головы была перепачкана грязью и держала в одной руке пращу, а в другой — свой верный топорик.
— Где Нестор? — встревоженно спросила она.
Не переставая думать о том, что его собственный меч исчез, Марк рассказал все, что с ним случилось с момента, когда фургон опрокинулся. Его слушатели лишь молча переводили глаза с него на меч и обратно. Когда он закончил говорить, Барбара взяла меч из его рук и прикоснулась острием к одной из драконьих чешуек. С лезвия сорвалась искра. Издав легкое жужжание, клинок вошел в прочнейшую броню, словно в масло.
— Он очень похож на мой меч, — сказал Марк. — Но это меч Нестора. Тогда где мой?
Словно очнувшись, он бросился к фургону и стал разгребать лежащие вперемешку вещи. Но меча там не было. Не было и нигде поблизости, среди вывалившегося при крушении скарба. Бен с Барбарой отправились на поиски Нестора. Но его тоже не нашли. Ни мертвого, ни живого. Тогда его стали звать, сначала тихо, а затем все громче и громче. Они обнаружили лишь тела убитых драконом солдат.
— Так может, он ушел куда-то? — предположил Марк. — И взял мой меч?
Подумав, они пришли к выводу, что такое вполне могло случиться. Нестор мог в спешке перепутать мечи. Но сознательно забрать меч Марка и оставить взамен свой — это уж совсем невероятно.
— Но куда он мог уйти?
— Его могли арестовать. И забрать у него меч.
— Да они бежали отсюда, в штаны наложив от страха! Они еще и до сих пор остановиться не могут!
На дороге лежало также несколько мертвых ездозверей. Еще парочка билась в агонии. Зато тяглы вовсе не пострадали и даже не порвали упряжи. Втроем поставить фургон на колеса оказалось нетрудно. К тому же выяснилось, что он почти не поврежден.
Марк все еще продолжал бесплодные поиски своего меча. Бен с Барбарой тем временем собрали весь раскиданный по поляне скарб и как попало побросали его в фургон. Последними погрузили пустой кувшин из-под лягушек и клетку с дракончиком.
Барбара задержала взгляд на все еще тихо скулившем пленнике.
— Как думаете, большой дракон пришел сюда, потому что услышал крики малыша? И решил ему помочь?
Бен решительно замотал головой.
— Никогда не слышал, чтобы драконы так себя вели. Взрослые у них не обращают внимания на мелюзгу. Кроме тех случаев, конечно, когда им жрать охота. А им всегда жрать охота. — Но гораздо больше Бена тревожило другое, — Что же нам делать теперь, когда Нестора нет?
— Сначала осмотрим все окрестности, — спокойно ответила Барбара. — Он либо все еще прячется, либо его ранили, либо убили. А еще он мог утонуть. Больше ничего мне в голову не приходит.
— Либо, — добавил Марк, потерявший всякую надежду найти свою пропажу, — его увели солдаты. И забрали мой меч.
На всякий случай они еще раз прочесали окрестности и даже прошли немного вверх и вниз по реке, предположив, что если Нестор утонул, то его тело неизбежно должно застрять где-нибудь неподалеку в камышах.
Но они так и не обнаружили следов — ни человека, ни меча.
Наконец Барбара решительно заявила:
— Если его арестовали, значит, он уже далеко. А если мертв — значит, мертв. Если же он убежал, то найти его мы тоже не сможем, ведь мы не знаем, в какую сторону он пошел. Так что лучше нам позаботиться о самих себе и выбираться отсюда. А то не ровен час, нагрянет еще один патруль. Твоего меча, Эйнар, здесь тоже нет. Если его унес Нестор и нам удастся его найти, то ты снова получишь свой меч.
— И куда же мы поедем? — по-детски растерянно спросил Бен.
— К сиру Эндрю, — твердо ответила девушка. — Нестор будет искать нас только там.
— Но что мы там будем говорить? Что будем делать? Ведь сир Эндрю приглашал Нестора, а не нас.
— Мы скажем, что Нестора задержали кое-какие дела. — Барбара ободряюще похлопала растерянного парня по плечу. — К тому же меч Нестора остался у нас. Ведь таким мечом ты убьешь любого дракона, правда? Это ведь даже Эйнару по плечу оказалось, а он много младше тебя.
Бен испуганно взглянул на девушку и с сомнением протянул:
— Думаю, по дороге нам стоит еще раз все хорошенько обсудить.
Глава 8
В королевской темнице сира Эндрю Доброго находились двое. Первый, тот что был помоложе, сидел на крашеной табуретке внутри чистенькой свежевыбеленной камеры. Второй, что был постарше и одет получше, уютно расположился на стуле перед отделявшей его от камеры толстой решеткой и читал заключенному вслух одну из древних книг. Справа и слева по коридору было еще с полдюжины чистеньких, недавно отремонтированных и на удивление светлых и хорошо проветриваемых камер, но все они пустовали. Несмотря на то, что тюрьма располагалась на полуподвальном уровне, окон было достаточно, хотя они и находились высоко под потолком.
В другом, дальнем, конце коридора с голыми каменными стенами были еще камеры, и вот в них-то жильцов было достаточно. Но ни один из них не был человеком. Некогда сир Эндрю решил, что камеры по большей части пустовавшей темницы отлично подходят для питомцев из его личного зверинца. Поверх решеток из толстых прутьев на окна и двери натянули сетки — и звери и птицы получили новый дом.
В этом крыле донжона окон было гораздо больше, и с этой стороны в коридоре было намного светлее. Молодой человек, являвшийся на данный момент единственным заключенным, притворяясь, что слушает, на самом деле с изрядной долей удивления разглядывал эту необычную темницу с окнами и белыми стенами. Капару (по крайней мере, это единственное имя, на которое он привык отзываться с детства) был худым тонкокостным юношей с узким лицом и прямыми темными волосами. Его поношенная, заплатанная одежда и темный загар свидетельствовали о том, что за решеткой он оказался недавно, а до этого долгое время редко ночевал под крышей. Его взгляд блуждал по стенам удивительной камеры, а тонкие нервные пальцы беспрестанно машинально ощупывали запястья, словно были не в силах поверить, что на них нет кандалов. Время от времени он, встрепенувшись, прислушивался к доносившимся с другого конца коридора странным бодрым вскрикам.
За свою недолгую жизнь Капару уже успел навидаться всяких тюрем и застенков, но то, что он увидел здесь, привело его в крайнее замешательство. Одного наличия света и чистого воздуха уже хватало, чтобы было от чего обалдеть. Да, глаза ему не изменяют — в камере, которой заканчивался его конец коридора, в толще крепостной стены были прорублены окна в рост человека, и сквозь них до него долетало дыхание теплого летнего ветра. Казалось, что отсюда легко можно уйти прямо через окно. А на улице раздавались музыка и веселый шум толпы — это началась ярмарка.
Еще откуда-то, но явно изнутри донжона доносился звук падающих капель. Но в такой чистенькой светлой комнатке этот звук не навевал уныния, скорее он напоминал о прозрачных родниках на воле. А еще больше — о хрустальной озерной воде, которую можно пить из сложенных ковшиком ладоней. Замок сира Эндрю стоял на монолитной скале и возвышался над городом, но позади него было большое озеро и пол тюрьмы находился лишь немногим выше его уровня.
Неподалеку от табурета на полу стояла металлическая миска, в которой лежал изрядный кусок хлеба (причем мягкого хлеба, из хорошей муки и без червей!), и глиняный кувшинчик со свежей питьевой водой. Каждый раз, когда узник бросал взгляд на хлеб, его левая нога рефлекторно дергалась — но в этой чисто вылизанной темнице явно не было ни одной крысы, и некого было отпугивать от своей еды. Но самое большое недоумение у него вызывала стоящая рядом с кувшином небольшая вазочка с цветами. Каждый раз, когда его взгляд падал на нее, Капару отказывался верить своим глазам.