Внезапно налетел ветер и началась страшная буря. Ураган рвал плащи рыцарей, дождь заливал их глаза. Коннетабль почувствовал сильную тревогу. Буря прекратилась столь же неожиданно, как и началась. Рядом с носилками Круйнниук вспыхнул свет, но факелы пылали не в руках деметов: большой отряд неизвестных воинов напал на кортеж и перебил почти всю охрану молодой леди. Раздвинув занавески паланкина, она с тревогой наблюдала, как коннетабль рубится своим тяжелым двуручным мечом, отбиваясь от наседавших на него пятерых воинов, рвущихся к носилкам.
Королевский коннетабль был истинным бойцом. Не ведая усталости, он орудовал мечом с той же легкостью, с которой паж отгоняет назойливых мух от дамы. Трое его противников, обливаясь кровью, рухнули к ногам старого воина. Но тут подкравшийся рыцарь нанес коннетаблю предательский удар сзади. Последний защитник Круйнниук бездыханным пал на землю.
Победители, не заботясь об убитых и раненых, подхватили паланкин и свернули с дороги в сторону моря, освещая себе путь факелами. Пытаясь подавить охвативший ее ужас, молодая леди из-за занавесок рассматривала своих похитителей. Рядом с нею на сильном вороном коне скакал рыцарь, в котором Круйнниук без труда угадала предводителя.
– Что все это значит? – обратилась она к нему.
– Не беспокойтесь, леди, – отвечал рыцарь, – вам ничего не грозит.
– Странно слышать мне подобное утешение после того, как на моих глазах были перебиты верные слуги моего отца, – с горечью возразила женщина.
– Со временем вы все поймете, – пытался рассеять ее тревогу рыцарь. – Не по своей воле взялся я за это злое дело. Но есть силы, которым человек не в состоянии противиться. В данный момент именно они держат в руках вашу и мою жизни.
– Но кто вы?
– Я – король Дайфед.
– Ваш поступок позорен для рыцаря, но во сто крат позорнее он для короля. Куда вы везете меня?
– К тому, чьей супругой вы являетесь, леди, и чье повеление я вынужден исполнить.
– Но кто он?
– Это мне неизвестно. Он примет вас из моих рук в нужное время в нужном месте и, надеюсь, сам все расскажет вам.
Ограничившись этим довольно туманным объяснением, Дайфед вырвался вперед, чтобы возглавить отряд, оставив несчастную женщину в сильной тревоге. Круйнниук устала и проголодалась, но ее похитители явно не помышляли о привале, намереваясь, по всей вероятности, двигаться всю ночь. Так оно и оказалось.
Когда наступило утро, отряд еще находился в пути. Лишь к полудню шум прибоя возвестил задремавшей Круйнниук, что они находятся на берегу моря, носилки были опущены на землю, а женщине предложена немудреная закуска. Дайфед, несомненно, очень спешил. Едва леди успела наскоро перекусить, ее перенесли на стоявший в маленьком заливе корабль. Угрюмые матросы налегли на весла, и судно вышло в море.
Сидя на корме, Круйнниук с ужасом следила, как исчезают за горизонтом скалы Британии. Она уже давно заметила печать страха на лице своего похитителя. Дайфед был рядом с ней, но в нем происходила какая-то борьба. Не находя себе места, он бродил по палубе, вглядывался в морскую даль, теребил перевязь меча и ни разу не решился взглянуть в глаза похищенной им женщины.
Внезапно подул сильный ветер, море вздыбилось. На горизонте вновь появились береговые скалы, на которые стало сносить корабль. Тщетно матросы пытались выгрести в открытое море, тщетно капитан уговорами и бранью понукал изнемогавшую от усталости команду. Гряда береговых утесов надвигалась медленно, но неумолимо, и не было ни одной бухтя, ни одной песчаной косы, которые бы спасли корабль от неминуемой гибели. Исчерпав все возможные средства, капитан приказал отдать якорь. Это удалось. Кораль замер, трепеща под напором возмутившейся стихии.
Вдали из берегового тумана поднималась центральная башня Тинтажельского замка, стоящего на высоком утесе, вокруг которого бушевали волны. Круйнниук посмотрела на Дайфеда. Лицо короля исказилось от ужаса. Молодая женщина проследила за направлением его взгляда и увидела летящую в облаке пены колесницу, в которую были впряжены два прекрасных коня с развевающимися гривами. В колеснице стоял прекрасный юноша. На губах его играла улыбка, но глаза были холодны. Одной рукой он держал поводья, другой сжимал боевое копье.
Пролетая мимо стонущего под ударами волн судна, он взмахнул рукой, и его копье, упав, как молния, рассекло якорный канат. Из глубины моря поднялась огромная волна, подхватившая и вознесшая к небу корабль, где он на мгновение замер. Тут же из чрева морского поднялась огромная скала и заслонила собой солнце. На вершине этой скалы и оказался корабль.