Мерлин же построил себе в чаще Калидонского леса шалаш и жил в нем, разговаривая лишь со зверями да птицами. Питался он дикими яблоками и орехами, совсем не помышляя о возвращении к людям. Иногда он был тих и спокоен. Тогда он садился на поляне, поднимал взор к небу и долго смотрел на солнце или звезды. Но порой на него вновь накатывало безумие, и тогда он метался по лесу, тревожа диких зверей своими страшными криками. Эти приступы пугали мага все больше и больше. Он начинал понимать, что одиночество не принесет ему облегчения.
Однажды, когда он бродил в поисках лечебных трав, из которых готовил мази, примочки и другие целебные снадобья, ему послышались призывы о помощи. По счастью, Мерлин находился неподалеку от своего шалаша. Быстро добежав до него, маг разгреб сухую листву, служившую ему ложем, и достал меч. Вооружившись, он стал бесшумно пробираться в сторону, откуда послышались ему крики.
Вскоре Мерлин наткнулся на трупы четырех воинов. Осторожно обойдя их и укрывшись в тени кустарника, он пробрался дальше, пока не увидел трех разбойников, срывавших украшения с молодой леди. Тщетно девушка молила о сострадании охрипшим от криков голосом. Мерлин взглянул в ее глаза и почувствовал приступ холодной ярости. Издав дикий вопль, он выскочил из своего укрытия и первым же ударом поразил одного из разбойников.
Увидев противника, двое других отпустили оцепеневшую от ужаса девушку и обернулись к Мерлину. Пока они обнажали свои мечи, маг успел нанести несколько ударов, так что в бой с ним вступили, получив легкие раны. Но их было двое, чародей же был один, к тому же на разбойниках блестели кольчуги, а тело Мерлина покрывала лишь препоясанная рубаха. Нападая и защищаясь, маг быстро понял, что имеет дело с искусными и опытными бойцами. Только быстрота и приобретенная во время жизни в лесу ловкость помогали ему в неравном бою. И все же через несколько минут схватки Мерлин почувствовал, что истекает кровью.
И тут ему повезло. Поняв, что силы оставляют нападавшего, один из разбойников решил ускорить развязку и бросился на мага, не посмотрев под ноги. Шпора его сапога зацепилась за торчавший из земли корень, и, потеряв равновесие, он упал на собственный меч. Воодушевленный внезапной удачей, Мерлин с новой силой напал на оставшегося разбойника. В конце концов магу удалось нанести ему решающий удар. Но когда бездыханное тело разбойника рухнуло на траву, рядом с ним, теряя сознание, упал и Мерлин.
Очнувшись, чародей почувствовал, как чьи-то заботливые руки омывают и перевязывают ему раны. Довольно долго не мог он заставить себя открыть глаза. Между тем острая боль постепенно отступала, оставляя тягостный ноющий след. Наконец Мерлин поднял тяжелые веки. Над ним склонилась освобожденная им леди. В глазах ее явно угадывалась тревога за своего спасителя.
- Помогите мне подняться, - прошептал Мерлин.
- Слава Богу! Вам лучше, - радостно воскликнула леди и тут же добавила, - лежите, лежите, вам не добраться до города, а кони и мой мул убежали, испугавшись стука мечей.
- Тут недалеко мое жилище… у меня хватит сил, - голос мага прерывался, но он знал, что должен добраться до шалаша, где хранились его целебные мази.
С сомнением покачав головой, девушка, тем не менее, протянула Мерлину руку и помогла ему подняться. Опираясь на свой меч и поддерживаемый юной леди, чародей медленно двинулся к шалашу. Несколько раз ему приходилось останавливаться и прислоняться к вековым дубам, чтобы справиться с подступавшей дрожью и не потерять сознание. Каждое движение отзывалось мучительной болью, из уст помимо его воли вырывались стоны, но его усилия были вознаграждены. Он дошел до своего шалаша и, лишь указав на него девушке, вновь потерял сознание.
Второй обморок продлился гораздо дольше первого. Когда он миновал и Мерлин открыл глаза, солнце уже скрылось за горизонтом, перед шалашом весело трещал костер, около которого суетилась спасенная им девушка. Она подошла к чародею, и тот в нескольких словах объяснил ей назначение приготовленных им снадобий. Леди быстро принялась за дело: она умело смазывала и перебинтовывала раны мага, приготовила укрепляющий отвар и укутала его меховыми одеялами.
Три дня и три ночи ухаживала за Мерлином девица, не отвечая на его расспросы и не вступая с ним в разговоры. Лишь когда раны чародея затянулись и стало ясно, что опасность лихорадки миновала, она удобно расположилась у его изголовья и спросила: