- Ты устала от лесной жизни? – тихо спросил маг.
Леди Гвендолоена откинула назад свои длинные волосы и покачала головой.
- Меня не влечет суета рыцарских замков и королевские забавы. Когда я сама предложила себя в супруги Мерлину, а ты пожелал остаться в лесу, сердце мое возрадовалось, ибо только здесь ты принадлежишь мне безраздельно. Если бы ты сидел на троне, заботы государя отняли бы у меня все три четверти человеческого, что есть в тебе, а мне осталась бы лишь четверть демона, да и то лишь в том случае, если бы ты проводил ночи со мной, а не на башне, беседуя со звездами.
Она замолчала, глаза ее подернулись дымкой. Казалось, она смотрит сквозь своего собеседника.
- Странное дело! – наконец обратилась она к Мерлину. – Чем дольше живем мы с тобой в Калидонском лесу, чем легче мне находить для нас пищу, тем дальше становлюсь я от тебя. Я перестаю узнавать тебя, Мерлин. Я полюбила доблестного рыцаря, освободившего меня. Ухаживая за тобой, я невольно слышала твой бред. Это был бред великого мудреца и государя, направляющего армии и повелевавшего стихиями. Таким явился мне Мерлин, и такому мужу отдала я себя всю без остатка. А теперь я смотрю вокруг и не вижу того Мерлина, которого полюбила. Рядом со мной нет ни рыцаря, ни мудрого советчика, ни могущественного государя. Не приснился же мне тот, кого я полюбила? Мерлин ли ты?
- Ты разлюбила меня, Гвендолеона? – также тихо спросил Мерлин.
- В самом первом нашем разговоре ты сказал, что вновь почувствовал себя человеком и излечился от безумия. Что же держит тебя в лесу? Ты перестал быть демоном, но, живя среди зверей, не превратился ли ты в оборотня?
- Да, я излечился от безумия, уйдя от людей и обретя твою любовь. Но я не хочу возвращения своей болезни. Демон силен во мне, и мне не избавиться от него до самой моей смерти. Оттого и нельзя мне быть королем. Людьми должны властвовать люди, а не демоны. Лишь в тяжкие годины бедствий им представляют мудрое плечо совета маги и чародеи. Мой час еще не наступил.
- А мой? – обернулась к супругу леди.
- Видно, не суждено нам оставаться вместе. Ты боишься, что я стану оборотнем? Любой чародей – оборотень. В каждое последующее мгновение он тот же и уже иной. Он меняет свое обличие на восходе и на закате солнца, при появлении и исчезновении луны. Облачко на небе и жук на листике меняют его внешность. Я понимаю тебя, Гвендолоена: если ты перестала узнавать меня, значит, пришла тебе пора покинуть Калидонский лес. Отныне ты свободна. Можешь найти себе достойного супруга, и я искренне желаю тебе полюбить его. Но помни, он не должен встречаться со мной. Знай, для любого мужчины, которого ты полюбишь, встреча со мной – смерть! А теперь ступай к герцогу Родарху. Передай от меня привет, и он сделает для тебя все, что ты ни попросишь.
- Разве ты не проводишь меня? – изумилась леди.
- Мы расстаемся здесь. Тебе нечего опасаться. Путь твой будет легок и безмятежен. Прощай!
И, не дожидаясь ответа, Мерлин исчез в кустах. Гвендолоена быстро собралась в дорогу, а затем, смахнув набежавшую слезу, ступила на тропинку, ведущую к замку Родарха. Пройдя несколько шагов, она услышала шорох листьев и, посмотрев направо, увидела, как шевельнулась высокая трава.
- Мерлин! - Позвала леди Гвендолоена, но из травы поднялась лишь лобастая голова серого волка.
Вздохнув, женщина пошла дальше. Несколько раз она останавливалась, прислушивалась, потом шла дальше и дальше от шалаша, где остались ее лента и серебряный перстень, который любит вертеть в руках Мерлин, глядя, как она хлопочет около костра или умывается на заре.
Лес становился светлее, заросли постепенно расступались, освобождая место тропе, по которой теперь могли проехать рядом два всадника. Недалеко от медленно идущей Гвендолоены, среди высоких трав то с одной, то с другой стороны время от времени, мелькала серая тень и вспыхивали чьи-то глаза.
Когда тропа вывела леди на опушку, за широким полем поднялся донжон замка Родарха, Гвендолоена остановилась и внимательно посмотрела вокруг. Заметив, как качнулись на высоких стеблях цветы, она подняла руку.
- Мерлин! – звонким голосом крикнула она.
Вновь из травы поднялась голова волка. Гвендолоена смело двинулась к зверю, который было метнулся в сторону, но затем замер, внимательно следя за приближающейся женщиной. Она же, подойдя к нему, посмотрела в холодные желтые глаза и рассмеялась.
- В шкуре волка я узнаю тебя гораздо лучше, Мерлин, - она погладила оскалившего зубы зверя. – Я не клянусь тебе в верности, Мерлин, но если ты когда-нибудь придешь в мой замок, в нем всегда найдется место для тебя, и место это будет рядом со мной, даже если мне ради этого придется оттолкнуть самого короля. А если твой зов достигнет моих ушей, я прибегу к тебе, Мерлин, по пылающему полю или через болотные топи. Слышишь, чародей?
Волк сверкнул глазами и серой тенью растворился в подлеске, откуда послышался вой, в котором смешались боль и ярость. Леди помахала рукой, прощаясь с лесом, и, сдерживая слезы, пошла к замку герцога Родарха.