– Да!
– Тебе известно будущее нашей дочери?
– Да!
– Оно страшит тебя?
– Нет!
– Перестань изводить нас загадками, Мерлин, – вмешался в разговор Утер Пендрагон. – Если время пророчества еще не настало, скажи нам прямо, и мы избавим тебя от докучливых вопросов.
Мерлин покачал головой и задумался. В покоях воцарилось молчание. Лишь Моргана на руках у матери тихо причмокивала и кряхтела перед тем, как заснуть.
Король уже решил, что маг откажется от разговора, но Мерлин подошел к леди Игрейне и внимательно посмотрел на засыпающее дитя.
– У великих родителей рождаются великие дети, – негромко начал он. – Это невинное дитя унаследовала от своей матери красоту и благородство, а от отца – неукротимый нрав и стремление к первенству во всем. Кровные узы очень сильны в Моргане, как и подобает отпрыску королевского рода. Трепетно и нежно будет она почитать отца и мать, всегда послушно исполняя их волю. Не меньшей будет ее преданность и старшему брату и повелителю. Со временем окажет она Артуру немало услуг, и именно ей предстоит определить путь будущего короля в Вечность. Не знаю, как это свершится, но Артур будет жить и после своей смерти. Сделает это его сестра, которую будущий король переживет, хотя и скончается прежде нее. А наследовать Артуру будут благородные отпрыски Морганы.
Мерлин помолчал, а потом обернулся к Утеру Пендрагону:
– Помнит ли мой король пророчество в горький час безвременной гибели Аврелия Амброзия?
– Конечно.
– Помнит ли он о лучах, исходивших из пасти дракона?
– Да!
– Помнит ли он большой ослепительный луч, предвещавший рождение великого сына, нареченного Артуром?
– Да!
– Убедился ли теперь мой король в правильности моего истолкования небесных знамений?
– О, конечно, Мерлин!
Леди Игрейна подалась вперед, и как завороженная, слушала чародея, голос которого во время пророчества стал торжественным, звучным, напевным.
– Но из пасти дракона тянулись и другие лучи. Один из них обозначал твою дочь, а от него исходило семь лучей, предвещавших, что семь сыновей и внуков рожденной ныне Морганы попеременно будут занимать трон Верховного короля бриттов. Именно через этого младенца потянет в будущее свою законную власть род Константина, великий род смелых и доблестных ревнителей славы бриттов. И пока царствует этот род, никому не покорятся бритты. Конец же потомков отца нынешнего Верховного короля обозначает конец свободы нашего народа. Попадет он под чужеземную власть, чтобы претерпеть множество мук и обид, прежде чем возродится в новом облике.
Чародей замолчал. Глаза его были широко открыты, но он ничего не видел вокруг себя, вперив свой магический взор в будущее на много столетий вперед, наблюдая картины, вызывающие на его челе то скорбные морщины, то муку душевной боли, а то и гордую улыбку.
Потом легкая тень проскользнула по лицу Мерлина, и он, вернувшись в своих видениях к истокам пророчества, продолжил, задумчиво и веско:
– Странная судьба у этого ребенка. Всего, чего пожелает, достигнет она. Будет у нее и горячо любимый муж, и благородные дети – цвет британского рыцарства. Имя и деяния ее сохранятся в веках рядом с именем Артура и сами по себе. Но не будет она счастлива. Слишком много взяла она от своего отца. Стремясь преодолеть женскую слабость, обратится она к магии и достигнет совершенства в этой премудрости. Оставшись женщиной, она обретет силу и власть, недоступные ни одному мужчине. И при жизни, назовут ее, человеческое дитя, сидой Морганой.
А затем, когда переменятся слова, но восторжествует память, станут воспевать ее как волшебницу Моргану, Фею Моргану, королеву и повелительницу всех чародеев и духов… Ее, дочь людей, в чьем роду не было ни сидов, ни инкубов…
Мерлин вновь замолчал и на этот раз молчал очень долго, мрачнея все больше и больше.
– Отчего же не будет счастлива моя дочь? – не выдержала Игрейна.
Чародей, словно очнувшись от сна, с удивлением посмотрел на королеву. Пророчество закончилось, но маг помнил его содержание и понял вопрос встревоженной матери.
– Не волнуйтесь, леди Игрейна, – своим обычным голосом сказал он. – Я сказал правду, но не следует огорчаться. Не могу скрыть от вас, что в своем стремлении к первенству дочь ваша, леди Моргана, достигнет и славы, и почестей, и овладеет многими премудростями. Но ни славы, ни почестей, ни мудрости никогда не бывает достаточно для человека. Поэтому дочь ваша будет пребывать в сомнениях и огорчении, что помешает ей чувствовать себя всецело счастливой.
– Будет ли она счастлива в любви? – поинтересовалась королева.