– О, да! – с улыбкой отозвался Мерлин.
– Что еще нужно для счастья женщине? – пожал плечами Утер Пендрагон.
– Обычно женщине этого может хватить на целую жизнь, – согласился маг, – но мы-то говорим о леди Моргане, а это совсем другое дело.
– Но ты не сказал нам об основаниях своей печали, – напомнил Утер Пендрагон. – Сдается мне, что причина твоей тревоги все еще скрыта от нас.
– Вы правы, мой король, – поклонился Мерлин, – есть у меня причина с грустью взирать на ваше дитя. Леди Моргана изберет себе то поприще, на котором достиг я немалых успехов, и дух соперничества толкнет ее на борьбу со мной. Весьма обидно мне знать, что попытается она оттолкнуть от сына вашего, Артура, чтобы занять место его главного советника. Горько мне сознавать, что уважение и любовь к вашему роду не позволят мне вступить с ней в честный поединок магов. Странно распорядились звезды.
– Но ведь ты сказал, что ребенок, что моя дочь останется со мной, – напомнила с удивлением Игрейна.
– Неужели ты думаешь, что я не смогу воспитать в ней любовь и уважение к Королевскому чародею.
Мерлин печально улыбнулся и с благодарностью посмотрел на королеву.
– Я не сомневаюсь в искренности вашего расположения ко мне, но звезды предрекают то, о чем я сообщил вам, – промолвил он.
Слова чародея несколько огорчили супругу Верховного короля бриттов, но в глубине ее благородного сердца сохранилась надежда, что материнское влияние окажется сильнее воли звезд, и ей удастся предотвратить столкновение своей дочери с чародеем, к которому она испытывала глубочайшую благодарность и искреннее расположение.
Пробыв некоторое время при королевском дворе, Мерлин успел заметить, что его близость с королем тревожит архиепископа Кентенберийского, мужа ученого и разумного, но не забывавшего, что Королевский чародей оставался язычником, и опасавшегося за судьбу христианства во владениях Утера Пендрагона.
– Ты стал настоящим непоседой, Мерлин, – с неудовольствием воскликнул король, узнав, что советник вновь собирается в дорогу. – Можно подумать, что мое общество тяготит тебя. Какие еще срочные дела требуют твоего присутствия?
– Никаких срочных дел нет, – сознался маг, – но сейчас именно я притягиваю внимание ваших врагов, поэтому мне лучше быть подальше от вас. Если же мой присутствие станет необходимым, я окажусь в нужный час в надлежащем месте. Теперь же мне надо заняться моим учеником. К сожалению, из-за многочисленных забот я не балую вниманием моего Тельгесина.
С этими словами Мерлин покинул королевский замок и отправился в свои владения, где, к огромной радости пажа, занялся составлением гороскопов, упражнениями в магии, врачеванием. Время от времени вместе с Тельгесином маг выезжал в Кантию, где долго беседовал с капитанами кораблей, отплывавших в Арморику. Мерлин обратил внимание своего пажа на то, что вслед за судном, командира которого он удостоил своей беседой, из гавани отплывало другое , а у прибывших из Арморики моряков, перебросившихся с магом парой слов, сразу же появлялись новые собеседники.
– Мы должны быть очень осторожными, мой мальчик, - объяснил он Тельгесину.
– Меня радует, как ловко сбили мы врагов нашего короля. Однако, теперь мы единственная нить, по которой они могут добраться до своей цели, вот почему ты не смеешь забывать о незаметном, но пристальном к нам внимании окружающих.
Юноша кивнул головой. Мерлину нравилось немногословие пажа. Умение слушать магценил премного выше умения складно говорить, а молодой Тельгесин в совершенстве владел и тем, и другим.
Убедившись, что его паж достоин всяческого доверия, Мерлин решился дать ему первое самостоятельное поручение: отплыть в Арморику с письмом к королю Хоэлю. Письмо не содержало ничего, кроме рекомендации юного пажа и изъявления почтительности королю. Главное же Тельгесин должен был передать на словах, после чего вместе с армориканским родичем Утера Пендрагона он получал возможность сыграть в довольно опасную игру с противником своего владыки.
Юноша с жаром поблагодарил своего господина за доверие, обещав быть осторожным, но решительным. Когда корабль, увозивший Тельгесина, скрылся за горизонтом, Мерлин вдруг почувствовал горечь утраты и пустоту одиночества. На мгновение он даже пожалел, что не попросил Манавидана присмотреть за кораблем, от прочности которого зависела теперь жизнь Тельгесина. Впрочем, маг хорошо понимал, что великих сидов нельзя обременять обычными житейскими заботами, ибо то, что составляет смысл чьей-то жизни, - сущий пустяк в общей системе мироздания.
Проводив своего пажа, чародей возвратился на гору Эрир и погрузился в обычнве занятия. Он лишь отодвинул магический круг подальше от пещеры, чтобы никто не докучал ему. Он знал, что в замках Эктора и Утера Пендрагона все спокойно, а потому позволил себе небольшую передышку, чтобы набраться сил. Пророческий дар подсказывал приближение какого-то значительного события, но смысл грядущего и его собственной роли пока еще были скрыты от Мерлина завесой тумана.