Мерлин сделал круг над королевским замком и развернулся на север, устремив свой полет к Каердубалю. Пролетая над спящей Британией, маг горько пожалел об отсутствии волшебных коней Манавидана, ибо ни один сокол не мог сравниться с ними в резвости, и лишь Шиэ мог позволить себе посостязаться с ними в стремительности полета.
Над головой Королевского чародея холодным светом сверкали звезды. Никогда прежде не были они столь безучастными и скрытными. Ни малейшего намека на происходящее в мире не мог увидеть маг в их расположении и свете. Но по мере продвижения на север небо постепенно затягивалось тучами, а когда Мерлин подлетел к замку Каердубаль, вокруг него уже бушевала страшная буря. Огромные валуны катились по отрогам скал, бешеный ураган вырывал из земли могучие буки и сминал вереск. Почти непрерывно грохотал гром, а молнии сверкали так часто, что небо напоминало молодой лед на лужах, испещренный трещинами после удара копытом боевого коня рыцаря, проезжавшего по дороге. Тяжелые потоки воды низвергались с неба, под напором ветра причудливо изгибаясь и ударяя в скалы то с одного, то с другого бока, срывая с северных отрогов скал наросты лишайника.
Маленький сокол, попавший в эту страшную бурю, оказался в положении лежа- щего на наковальне куска железа, из которого кузнец пытается сработать ладный меч. На его тело обрушивались потоки воды, порывы урагана мяли и ломали его крылья, молнии проносились столь близко, что иногда Мерлину казалось: не будь его перья намочены дождем, они в мгновение вспыхнули бы. Но упрямая птица рвалась вперед, за стены замка сэра Эктора.
Дважды шквал отбрасывал сокола от угрюмых башен Каердубаля. Но, взмывая вверх, птица вновь разворачивалась и падала вниз, стремясь укрыться за зубцом стены или в бойнице башни.
Наконец маг оказался на стене замка. Несмотря на бурю, здесь царил покой. Дозорные рыцари проклинали непогоду, но не покидали своих постов. Оглушенные шумом, проснулись маленькие Кей и Артур, но находившийся рядом Эктор сумел успокоить мальчиков. На мгновение и Мерлин успокоился. Но он еще раз взглянул со стены на окрестности замка и тут увидел, что на самом деле происходило вокруг Каердубала.
А под стенами замка шел страшный бой, невидимый людям, принимавшим гул великого сражения за рев бури. Чародею открылось, почему никто не отозвался на его заклинания. Все сиды были здесь, сдерживая натиск рвущихся к замку угрюмых фоморов.
Фоморов вел в бой сам одноглазый Балор, их верный король. Едва увидев его, Мерлин немедленно отвел свой взор: он хорошо знал, что взгляд единственного глаза безжалостного демона губителен для всего живого. Только светлые сиды могли выдержать его, хотя и им он причинял жгучую боль. Именно поэтому против короля фоморов бился Великий Ллеу, Верховный король светлых сидов, отражающий удары Балора своим волшебным копьем, носившим имя Ассала.
Справа от Ллеу разила фоморов мрачная Морриган, сида смерти, вооруженная сверкающим серпом, удар которого был смертелен даже для фоморов. Движения ее были смертельны и точны. Своим щитом она прикрывала Великого Ллеу от туч стрел, взмывавших над рядами темных демонов. Рядом с ней с жестокой улыбкой сверкал своим мечом сид войны Камало.
Слева от Ллеу облаченный в звериные шкуры старец ловко орудовал огромной палицей, отгоняя от своего короля рвущегося к нему Баннанаха. Это был сид мудрости, красноречия и тайного знания Огмэ, обладающий, несмотря на свою старость, чудовищной силой. Не было в сражении более страшного бойца, чем Огмэ, хотя и учил он сидов и людей никогда не уповать на грубую силу, всегда уступающую силе мысли.
На флангах бились две сиды-воительницы, Бадб и Маха. Их копья держали фоморов на расстоянии, ибо нанесенные этими копьями раны никогда не затягивались. Рядом с Бадб вздымал свою секиру гневливый сид Езус. Его боевой клич вселял панический ужас и парализовывал бойцов.
А маху поддерживал сид Дагда, взявший в руки большую дубину. Дагда был отважен, но неповоротлив, поэтому за ним зорко следил Кредине, принесший из подземной кузницы огромный молот и крушащий им фоморов, бросавшихся на зазевавшегося Дагду.
Несколько в стороне в яростной схватке сошлись Генит и Бригантия. Около них сражался однорукий Нуаду, пробивающийся к воспитательнице Мерлина, чтобы помочь ей одолеть злобную противницу.
А сверху, летящий по небу Метл, метал в ыоморов свои молнии, Тевтат обрушивал на них потоки воды, сид грома Таранис, стоя на высоком утесе, с жутким грохотом швырял в жестоких демонов огромные камни из своей пращи.
Там же, где фоморы начинали теснить светлых сидов, вдруг как из-под земли появилась колесница, влекомая двумя веселыми конями с развивающейся пенной гривой. На колеснице стоял Манавидан, двумя руками бросавший во врага дротики. На его губах блуждала детская улыбка, и он пел, пел чистым и звонким голосом так, что его песня перекрывала рев бури, ободряя друзей и вселяя неуверенность в противника.
А около колесницы на своем черном, как смоль, скакуне метался обезумевший от ярости Шиэ, держащий в каждой руке по мечу. Он разил ими, не зная усталости, не забывая понукать своего коня, чтобы тот хоть на голову вырывался перед скакунами, влекущими колесницу Манавидана.
Это была великая битва, недоступная взорам укрывавшихся за зубцами стен Каердубая воинов сэра Эктора. Это была великая битва, в которой силы зла, не надеясь на низость и жадность людей, хотели сами решить судьбу бриттов, лишив их надежды на царствование Артура. И против них выступили светлые сиды, простившие людям обращение к новому Богу и разрушенные жертвенники. В этой битве решался вопрос не о жизни наследника Утера Пендрагона, а о судьбе всех бриттов.
Мерлин слетел со стены и через мгновение, сжимая в руке Инген, бросился в гущу боя. Рядом с ним сразу же оказалась колесница Манавидана. На ходу морской сид выпряг одного из своих волшебных коней и с ободряющей улыбкой бросил поводья чародею. Маг вскочил в седло. Но когда он крикнул слова благодарности Манавидану, морского сида около него уже не было. Вновь мчался он по полю брани, вызывая ужас и восхищение у фоморов.
Чародей вступил в бой. Довольно быстро он понял, что в сражении с демонами рыцарской доблести явно недостаточно. Но он был магом, и каждый удар Ингена сопровождался жестоким заклятием. Некоторое время успех сопутствовал чародею. В сражении явно обозначился перелом. Светлые сиды начали оттеснять фоморов от Каердубаля. Демоны еще яростно сопротивлялись, но отступали шаг за шагом.
Сердце Мерлина возликовало. И тут перед ним возникли два огромных угрюмых фомора с копьями наперевес. Меч слабое оружие против боевого копья, а знание магических формул не лучший щит от удара демона. В первой же схватке чародея спас конь Манавидана, взлетевший в воздух и ускользнувший таким образом от удара. Но кони фоморов могли взмывать в воздух ничуть не хуже. Разъехавшись, фоморы атаковали Мерлина с двух сторон. Маг попытался увернуться, но демоны зорко следили за каждым его маневром.
С ужасом маг понял, что на этот раз ему не спастись. Он было потерял надежду, когда на него сверху опустился прозрачный плащ. Волшебный конь Манавидана взлетел в воздух, а два фомора, вдруг потерявшие на виду противника, в растерянности не успели повернуть своих скакунов и всадили друг в друга свои тяжелые копья. Это было последнее, что увидел Мерлин. В глазах его на мгновение потемнело, и он оказался вдали от сражающихся под самыми стенами Каердубаля.