– Меня зовут Эохо Эхкенд, – гордо произнес фомор.
– Я и без твоей подсказки вижу, что у тебя конская голова, – крикнул маг, но в груди его похолодело. Он уже догадался, что против него выехал самый сильный и хитрый их фоморов, своей властью почти равный Верховному повелителю демонов Балору.
– Не испытывай моего терпения и освободи дорогу, – вновь потребовало чудовище.
– Скажи мне правду, что тебе надо на этом пути? Может быть тогда исчезнет необходимость препятствовать тебе, – осторожно предложил чародей.
Эохо Эхкенд нахмурился.
– У меня нет нужды лгать тебе. Ты не в силах помешать мне, Мерлин. Мне нужна жизнь одного из двух мальчиков, живущих в этом замке. Отдай мне без боя Артура.
– Тебе не достать его, – возразил маг.
– Это же неразумно, Мерлин! Ты заставляешь меня убить тебя. Но ведь это не спасение мальчику. Пораскинь-ка своим умом! Ночь еще не кончилась. Ты успеешь положить в кровать Артура любого другого младенца, и никто не узнает о подмене. Артур все равно будет убит, я лишь хочу сохранить жизнь тебе.
– Но почему? – растерялся маг.
– Потому что ты мой сын! Я тот инкуб, который проник к дочери короля деметов, в результате чего появился на свет ты. В тебе течет кровь фомора, а не светлого сида. Вот почему я не хочу убивать тебя. Скажу тебе честно, Мерлин, ты разочаровал меня. Генит предлагала тебе стать фомором, но ты предпочел презренную долю мудрейшего из ничтожных. Ты пожелал остаться с людьми. Как хочешь! Но я не для того дал тебе жизнь, чтобы отнять ее у тебя на этой тропе.
У чародея потемнело в глазах. Силы оставили его. Лишь ужас и растерянность властвовали сейчас в его душе. Он прислушался, надеясь услышать шелест Шиэ и попросить у сидов помощи.
Эохо Эхкенд разгадал его намерения и помрачнел.
– Бесполезно, Мерлин. Битва ушла далеко, но она еще не окончилась. Ни один из светлых сидов не придет тебе на помощь. Сам же ты не можешь победить меня.
– Оставь жизнь Артуру, – попросил чародей.
– Бесполезно, Мерлин. Слишком большую цену заплатили фоморы, чтобы один из них оказался на этой тропе. Мне остался один шаг до цели, и я не поверну назад. Твои просьбы ничего не значат для меня!
– Тогда убей меня! Но пока я жив, я не пропущу тебя по этой тропе к западной башне Каердубаля. А другого пути в замок нет, ты знаешь.
– Что ж! Нападай, – спокойно предложил Эохо Эхкенд.
Мерлин отпустил поводья, и морской конь сразу же рванулся вперед. На этот раз фомор не поднял копья. Инген достиг цели, но не причинил демону ни малейшего вреда. Не шелохнувшись, фомор продолжал сидеть на спине неподвижного коня. Отчаяние овладело магом. С таким же успехом он мог рубить своим мечом серый утес на берегу моря.
– Послушай, Мерлин, – примирительно предложил фомор. – давай договоримся так: я позволю тебе еще раз попытаться поразить меня, но если ты потерпишь неудачу, ты освободишь мне путь. Как видишь, я прошу у тебя немного: разрешить мне не убивать тебя. Можешь ты выполнить мою просьбу?
– Нет, – покачал головой маг. – Ты же не выполняешь моей.
– Ты сам выбрал для себя смерть, – с раздражением воскликнул Эохо Эхкенд. – Нападай, но приготовься хорошенько и помни, что это твой последний бой.
Ничего не ответил Мерлин. Он отступил к самому рву, чтобы дать своему скакуну место для разгона. Фомор по-прежнему стоял, не шелохнувшись. В это время чародею послышался детский крик, прзвучавший в замке. Один из мальчиков проснулся и заплакал. Маг оглянулся по сторонам. Но помощи ждать было неоткуда.
Прмо напротив поляны по стене Каердубаля разгуливали дозорные, радуясь тому, что буря миновала. Но они не могли видеть и слышать того, что происходило перед ними. Мерлин понял, что с каждым последующим днем пропасть между миром людей и миром сидов будет расти. Сегодня еще маги как-то связывали их. Но вскоре они будут существовать на одной и той же земле в одно и то же время, однако, невидимые и неслышимые друг для друга. Огромная кровавая луна выкатила на небо, озарив поляну каким-то лживым светом. И тогда Мерлин принял решение. Он сорвал с груди Амулет Ллеу и произнес заклинание. Страшным было это заклинание. И всю свою магическую силу, и всю силу амулета вложил чародей в это заклинание. Даже волшебный конь Минавидана вздрогнул, услышав слова, произнесенные на огмическом языке.
Смысл заклинания достиг и Эохо Эхкенда. Фомор с ужасом посмотрел на своего сына и крепко сжал копье. Теперь он готовился к смертельной схватке, потому что Мерлин потребовал себе Ассалу, не знающее поражение волшебное копье Ллеу, и пожелал до восхода солнца полностью перевоплотиться в сида.