Ах! Судьба одарила меня,
Познакомив в лесу нас с тобою,
А теперь обручившись с тоскою,
Убегаю я, как от огня,
От себя. Я сама виновата,
Что была своевольна, как ветер,
И когда наступила расплата,
Я зову утешающий вечер.
Не смогла я тогда разглядеть,
Что весь мир – лишь твое отраженье,
Все исчезло, и в изнеможенье
Я готова на плаху, под плеть…
И разлуки не перенесу:
Я отправлюсь со Смертью на встречу,
На Покой променяю Красу.
Пусть укроет плащом меня Вечер!
Среди рыцарей ты лишь один,
И других для меня быть не может…
Мягкий мох на богатое ложе
Я сменила сама, Господин,
И, увы, о смиреньи забыла.
Пусть теперь мои руки излечат
Долгий пост и сырая могила,
Где вся жизнь – как один долгий вечер.
Странно звучал в скорбной тишине замка дрожащий от сдерживаемых слез голос молодой женщины. Глубокое волнение охватило Тельгесина, он начал подыскивать надлежащие слова, чтобы утешить Гвендолоену, но тут над его ухом прошелестел Шиэ:
– Поспеши, Тельгесин! Твой господин не станет ждать.
– Прощай, Тельгесин! Передай мою серену Мерлину, когда он излечится от своей болезни, – крикнула леди и, повернувшись, ушла во внутренние покои замка.
Шиэ подхватил Тельгесина, и через мгновение они оказались на берегу моря, где под скалой, раскинув руки и уткнувшись лицом в песок, лежал Мерлин. Рядом с чародеем находилась Бригантия. Ученик бросился к своему учителю и перевернул его на спину. Глаза лежащего были закрыты, но он ровно дышал, хотя находился в каком-то оцепенении. Тщетно пытался привести чародея в чувство Тельгесин.
– Что с моим учителем? – в отчаянии спросил он Бригантию, молча наблюдавшую за происходящим.
– Мерлин потерял себя, - ответила сида. – В нем нарушилось равновесие природных сил. Он не ощущает себя ни человеком, ни демоном и не может управлять ни своим разумом, ни своим телом.
– Может ли Великая сида излечить его?
– Нет!
– А я?
– Нет!
В глазах Тельгесина отразилась глубокая боль. Он схватился за голову и всю свою волю направил на то, чтобы подавить чувство отчаяния.
– Неужели ничего нельзя сделать? – вновь спросил он, стараясь говорить спокойно.
– Можно попробовать, – загадочно произнесла сида.
– Я готов, – поднялся молодой чародей. – Что нужно делать?
– Видишь ли, Тельгесин, – задумчиво объяснила Бригантия, – можно вернуть жизнь в тело этого существа, но тогда оно перестанет быть Мерлином. В нашем распоряжении есть одно очень сильное средство. Применив его, мы можем изъять из тела, лежащего перед нами, душу фомора. Равновесие восстановится, человек оживет, но он будет только человеком, магом средней руки, гораздо слабее тебя. Можно поступить иначе: изъять из него душу человека. Тогда с песка поднимется фомор, и никто не знает, чем все это кончится.
– Что это за средство, о котором говорила Великая сида?
– Посмотри на него внимательно, мат! Видишь, на шее у Мерлина по-прежнему висит Амулет Ллеу. На мне лежит гейс, и я не смею прикоснуться к нему. Но ты – ученик Мерлина и можешь рискнуть. Этот амулет обладает огромной силой.
– Что ж! Если нет другого выхода, надо изъять из моего учителя душу фомора, – решительно заявил Тельгесин. – Пусть Мерлин остается простым человеком. Разве мало совершил он для славы бриттов, чтобы оставлять его в столь ужасном состоянии?
– Торопливость – удел простых людей, а не чародеев, – улыбнулась Бригантия. – Вряд ли Мерлин, находясь на твоем месте, согласился бы с таким решением. Подумай сам, зная о своей болезни, твой учитель мог бы освободиться от души фомора и без твоей помощи. Амулет, как видишь, находился в его распоряжении, а безумие охватило его не сразу: он ведь успел посетить замок герцога Родарха и беседовал там с сенешалем весьма разумно. Более того, амулет принадлежит Мерлину и подчиняется ему. Приказ своего хозяина он выполнил быстро и точно, а подчинится ли он тебе – это еще неизвестно. Твой учитель отказался от того, что сейчас предложил, пользуясь его беспомощностью. Есть еще один путь.
– Какой же? – с нетерпением спросил Тельгесин.
– Мерлин должен родиться заново. Появившись на свет, сначала он был чудовищем, затем рыбой, потом сидом на острове Аваллон и, лишь пройдя все эти перевоплощения, вышел на берег Британии Мерлином. Взгляни, сейчас перед нами лежит чудовище.
Тельгесин наклонился, снял со своего учителя Амулет Ллеу и улыбнулся сиде.
– Значит, настало время чудовищу превратиться в Лосося и отправиться на остров Аваллон. Назови мне формулу заклинания, светлая сида.
Бригантия произнесла магические слова. А затем позвала:
– Шиэ!
– Я здесь, – раздался голос Повелителя ветров.
– Готов ли ты помочь нам?
– Мы все готовы, – раздался еще один голос.
У самого берега на волнах плясала колесница Манавидана.
– Начинай, Тельгесин, – приказала Бригантия.
Взяв в руки Амулет Ллеу, молодой чародей произнес огмическое заклинание. При последних звуках его голоса Шиэ подхватил тело Мерлина и, подняв его в воздух, швырнул в море.
Тельгесин увидел, как из мохнатых звериных шкур выскользнул, блестя чешуей, огромный Лосось. Описав в воздухе красивую плавную дугу, он стремительно вошел в воду, а затем вынырнул уже довольно далеко от берега, направляясь в открытое море.
Манавидан, развернув свою колесницу, бросил своих коней вслед Лососю. Резкий ветер вздыбил волосы морского сида. Шиэ мчался рядом. На мокром песке остались молодой чародей и Бригантия.
– Твое обучение закончилось, – произнесла сида. – Ты достиг всего, чего может достигнуть маг. Амулет Ллеу подчинился тебе. Теперь спрячь и сохрани его до возвращения твоего господина. Ни при каких обстоятельствах не прибегай больше к помощи амулета. Помни – это вещь Мерлина. Сегодня он подчинился тебе, ибо его действие было направлено на пользу его единственного хозяина. В любом другом случае он уничтожит того, кто посмеет распорядиться им.
– Я понял! – кивнул Тельгесин.
– Прощай, чародей! До возвращения твоего господина тебе придется охранять Артура, но держись подальше от Каердубаля. Ты уже неплохо владеешь своим ремеслом и сумеешь добыть нужные сведения.
С этими словами Бригантия взмахнула крыльями и полетела низко над волнами, туда, где скрылась колесница Манавидана, где далеко за горизонтом лежал чудесный остров Аваллон.