Мы узнали того человека. Его звали Рустидион, он был одним из тех, кто арендовал землю Ковчега. Нищета сломила его, а годы довершили дело. Он умолял Старейшину отсрочить выплату процентов, так как недавно потерял единственного сына и корову, и всё - за одну неделю, а жену горе приковало к постели. Но сердце Шамадама нельзя было смягчить просьбами.
Мастер подошёл к Рустидиону и, взяв за руку, произнёс:
-Встань, мой Рустидион. Ты - тоже олицетворенье Бога, а Божий Лик не должен кланяться теням.
Затем, повернувшись к Шамадаму, продолжил:
-Покажи мне расписку.
Шамадам, только что метавший громы и молнии, стал кроток, как ягнёнок. Он протянул Мастеру бумагу. Мирдад взял её и долго рассматривал. Шамадам же воззрился на него ничего не говоря.
МИРДАД: Не Тот, Кто обладал богатством, построил наш Ковчег. И разве завещал тебе Он деньги, чтоб в рост давать их? Разве завещал тебе имущество, которым можно торговать, иль земли, которые б ты мог сдавать внаём, тем наживая жир себе? Разве завещал тебе Он пот и кровь твоих же братьев? А может, Он завещал тебе тюрьму для тех, чей пот ты высушил до дна, чью кровь ты высосал до капли?
Ковчег, алтарь, и свет Он завещал тебе и боле ничего. Его нетленным телом стал Ковчег, бесстрашным сердцем - алтарь, а вера - светом, что не меркнет. Вот что тебе Он завещал хранить нетронутым и чистым среди мира, который пляшет под дудку Смерти, который утопает в трясине несправедливости, лишь потому, что веру потерял он.
И чтоб заботы о насущном хлебе не отвлекали бы тебя от дел духовных, позволено тебе жить подаяньем прихожан. Со времени Ковчега основанья не испытали братья недостатка в одежде иль еде.
И как могло случиться! Благотворительность ты превратил в проклятье и для себя, и для всех тех, кто подарки вам дарил. Ты их поработил дарами их же. Ты наказал их той же плетью, что для тебя они сплели. Раздел их догола, забрав одежду, что шили для тебя. Ты отнял хлеб, который пекли они тебе. Ты выстроил тюрьму из тех камней, что приносили они тебе. Ты изготовил гробы и хомуты из дерева того, что отдавали они тебе, чтобы согреться мог ты. Их пот и кровь дал в долг им, теперь проценты с этого берёшь.
Ведь что - такое деньги, как не пот и кровь людей, обманом превращённые в монеты, с чьей помощью поработить людей возможно? И что же есть богатство, как не пот и кровь, которые собрал не проливавший ни того и ни другого, чтобы потом тиранить тех, кто больше всех потел и крови лил?
Г оре им! Тем, кто спалил свой ум и сердце умертвил, а дни свои и ночи уничтожил накоплением богатства! Не ведают они, что накопили.
Пот проститутки, вора, убийцы, чахоточных и прокажённых, пот слепых, хромых, калек, пот крестьянина и его быка, пот пастуха, овцы его и многое другое накопили.
Кровь сироты и жулика, кровь деспота и мученика, кровь нечестивца и святого, разбойника и жертвы, кровь палачей и тех, кого они казнят, кровь вымогателей, мошенников и тех, кто ими был обманут, и многое другое накопили.
Г оре им, торгующим людскими потом и кровью! Наступит час, когда свою назад попросят цену и пот, и кровь. Ужасна будет их цена, и страшны те будут кредиторы.
Давая в долг, потребовать проценты! Сия неблагодарность - столь бесстыдна, что нету ей прощенья.
Что у тебя есть, что в долг давать ты можешь? И разве жизнь твоя не дарена тебе? И если б Бог за малые дары Свои проценты назначал, чем расплатился б ты?
А этот мир? Он - общая казна, в которую и люди, и вещи всё отдают, что только ни имеют, чтоб поддержать друг друга .
Разве соловей одалживает песню, ручей - журчание воды?
Разве дуб одалживает тень, а пальма - финики?
Разве овца, что шерсть тебе даё т, взамен за это требует проценты?
Разве облака дождём торгуют, а Солнце продаё т тепло и свет?
И чем была бы твоя жизнь без этого всего и тысячи других вещей? И можно ли сравнить, кто вкладывает больше, а кто меньше в казну Земли?
И можешь ли ты, Шамадам, вклад подсчитать Рустидиона в казну Ковчега? И что же? Ты одолжишь ему его же вклад, возможно, незначительную часть - да и проценты за него назначишь? Или в тюрьму его отправишь и погибать оставишь там?
Каких процентов хочешь ты с Рустидиона? Да разве ты не видишь, как выгодно ему брать в долг? Какой же нужно платы тебе ещё сверх сына погибшего, коровы мёртвой, парализованной жены? Чего ещё ты можешь требовать с него?
Шамадам, протри глаза! Проснись же до того, как платить тебе сполна с процентами придётся, а коль не сможешь, то попадёшь в тюрьму и там сгниёшь.
И вас к тому же призываю. Протрите вы глаза, восстаньте ото сна!
Давайте, когда вы только можете, и всё, что можете, но не взаймы, иначе всё, что есть у вас, и даже ваша жизнь - всё превратится в долг, который нужно немедля погасить, иль вы окажетесь несостоятельными и в яму долговую попадёте.
Мастер посмотрел расписку, разорвал её на кусочки и развеял их по ветру. Затем обратился к Химбалу, хранителю казны Ковчега, и сказал:
-Дай Рустидиону всё необходимое, чтоб смог купить он две коровы, и чтоб заботиться он мог и о жене, и о себе до окончанья дней своих.
Рустидион, иди же с миром. Твой долг прощён. И ты никогда не становись ростовщиком. Ведь долг того, кто одолжил, намного больше и тяжелей, чем долг того, кто занял.
Глава 17
Много ещё гудел Ковчег, обсуждая случай с Рустидионом. Майкайон, Микастер и Цамора прославляли Мастера. Цамора говорил, что ему ненавистен вид денег, а не то, что прикосновение к ним. Беннун и Абимар и одобряли, и не одобряли поступок Мастера. Химбал же высказывал неодобрение, говоря о том, что в мире невозможно прожить, не имея денег, и что богатство - это награда Божья за бережливость и трудолюбие, а бедность - наказание за праздность и расточительность, и что кредиторы и должники будут существовать до скончания времён.
Шамадам же занимался восстановлением своего пошатнувшегося положения Старейшины. Однажды он призвал меня к себе и в уединении своей кельи говорил со мной.
Шамадам: Ты - летописец Ковчега, к тому же ты - сын бедняка. У твоего отца нет земли, зато есть семеро детей и жена - восемь ртов, которые он должен кормить, помимо себя. Не записывай этот случай, дабы те, кто придут после нас, не насмехались над Шамадамом. Отрекись от этого распутника Мирдада, и отец твой станет свободным землевладельцем, наполнит свои амбары зерном, а сундуки - золотом.
На что я ответил: "Бог позаботится о моём отце и семье лучше, чем Шамадам. А что касается Мирдада, то я обязан ему Знаниями и Освобождением. Так что я скорее жизнь отдам, чем покину его. А записи вести я буду, отображая всё, что видел и слышал".
Позже я узнал, что Шамадам делал подобные предложения каждому из братьев, но преуспел он иль нет, я не могу сказать. Однако стало заметно, что Химбал уже не так ревностно посещает наши собрания в Убежище.
Глава 18
После того случая много раз воды сходили с гор, и много раз наполнялось море. И вот пришёл день, когда Братья, за исключением Химбала, собрались вокруг Мастера в Убежище.
Мастер рассказывал нам о Всеединой Воле. Вдруг он прервал речь и произнёс:
-Химбал - в беде. Он к нам бы обратился за помощью, но от стыда не может он сюда направить стопы. Так помоги ж ему ты, Абимар.
Абимар вскоре вернулся с Химбалом. Тот шёл в слезах.
МИРДАД: Подойди ко мне, Химбал.
Ах, Химбал! Смерть твоего отца снедает горем сердце тебе и превращает в слёзы кровь. Что б делал ты, коль вся семья твоя погибла? Когда же все отцы и матери, все братья и все сёстры отбудут в мир иной, и ты не сможешь дотронутся до них, увидеть их, тогда что будешь делать ты?