Химбал: Да, Мастер. Отец мой умер мучительною смертью. Вол, которого недавно он купил, вспорол ему живот и череп раздробил. Мне сообщили только что. Горе мне. Ах, горе мне.
МИРДАД: И умер он как раз тогда, когда, казалось бы, удача повернулась к нему лицом.
Химбал: Да, Мастер, это - так.
МИРДАД: И смерть его терзает тебя ещё и потому, что вол был куплен на деньги, что ты ему послал.
Химбал: Да, Мастер, это - так. Кажется, ты знаешь обо всём.
МИРДАД. А деньги те были ценой любви твоей к Мирдаду.
Наронда: Химбал больше не мог говорить и разразился слезами.
МИРДАД: Отец не умер твой, Химбал. И форма, и тень его не умерли. А умерло лишь ощущение твоё той формы и той тени. Ведь бывают формы столь тонкие, а тени столь прозрачные, что людское око их вряд ли сможет различить.
Тень кедра, растущего в лесу, - не та же, что - тень кедра, в мачту превратившегося иль в колонну в храме, или подмостками для виселицы ставшего. На солнце кедр отбрасывает не ту же тень, что при луне, или при звёздах, или на заре.
И всё же , кедр, как он ни изменился, всё кедром остаё тся, хотя все остальные кедры в лесу не признают его.
И гусеница сможет ли сестру узнать, когда томится в коконе она? А кокон шёлковый поймёт ли, что бабочка когда-то им была?
И семечко в земле узнать ли сможет родню свою, что колосится в поле?
А пар или вода морская смогут признать сестёр и братьев в тех снегах, что гор вершины покрывают?
А может ли Земля узреть родную душу в том метеоре, что пронзает Космос, по куда не обрушится он с неба?
Узнает ли дуб в жё луде себя?
Отец твой ныне пребывает в свете, и этот свет слепит глаза твои, и форма его ныне - такова, что ты его не узнаёшь, а потому считаешь, что твоего отца уж больше нет. Материальная часть человека, где б ни была она, какую форму бы ни принимала, будет тень отбрасывать всегда, пока не растворится в свете части Божественной.
Дерева кусок, будь он зелёной веткою сегодня, доскою - завтра, он деревом останется, а тень и форму он изменит лишь тогда, ко гда сгорит в огне. И человек всё ж бу дет человеком, когда и жив, и мё ртв, покуда Бог не поглотит его, покуда не поймё т он своего единства. Этого, однако, нельзя достичь за малый промежуток, достаточный лишь веки чтоб смежить, который люди жизнью называют.
Всё Время - это время жизни.
Нет остановок и начал во Времени. И так же нет в нём и караван-сараев, где путник мог бы отдохнуть.
Время - непрерывность, перекрывающая себя. В нё м задние ряды смыкаются с передними. Ничто не кончено и не прекращено во Времени, ничто не начато.
Время - колесо, вращаемое чувствами. Лишь ими установлен в Космосе круговорот.
Сезонов наблюдаете вы смену и мните, что переменам всё подвластно. И всё же признаёте вы, что сила, что начинает время года и его заканчивает, - одна и та же.
За ростом вновь последует упадок, и малодушно вы его концом зовёте всего, что выросло. Но всё же признаете, что сила, заставляющая нечто расти и разрушаться, не растёт и не спадает.
И силу урагана сравнив с бризом, вы говорите: она - больше. Но всё же признаё те вы, что Тот, К то правит ветром, навевает бриз, никуда не носится, как буря, и не витает вместе с бризом.
Как легковерны - вы! Как поддаётесь на уловки ваших чувств. Куда же подевалось воображенье ваше? Ведь только с ним вы сможете увидеть, что перемены, в которых вы убеждены,- лишь ловкость рук, обман.
Как может ураган быстрее бриза быть? Не бриз ли даст начало урагану? И разве ураган в себе не носит бриз?
Вы, те, кто по З емле шагает, как отмеряете вы расстоянье, которое прошли, шагами, милями? Гуляете ли вы или б ежите, Земля несё т вас скоростью своей. Ваша скорость равняется и скорости Земли. Но Землю ведь несут тела другие, и скорость Е ё - та же, что у них.
Медлительность - начало быстроты, а быстрота несё т медлительность на крыльях. Медлительность и быстрота - неразделимы в любой момент, в любом Пространства месте.
Как судите, что рост есть рост, а угасанье - это угасанье, и что одно напротив есть другого? Ведь всё, что на Земле произрастает, сидит в разрушенном. Всё разрушается лишь потому, что создаётся что-то.
Ведь вы растёте, постоянно угасая, а разрушаетесь вы из-за роста.
И разве умерший живым не дарит почву? Разве живые не хранят в себе умерших?
Рост - разрушения дит я, а разрушенье - роста, Жизнь - Смерти мать, а Смерть есть мат ь Жизни. В том истина, что все они - едины в каждой точке Времени, Пространства. В том истина, что ваша радость жизни и роста настолько же - глупа, сколь горе смерти, разрушенья.
И почему вы осень временем зовё те созреванья? Я говорю вам, зреет виноград зимой, хоть это дремлющий всего лишь сок, что видит сны в вине, и зреет он весной, когда нежнейшей и зумрудной гроздью вдруг расцветё т лоза, он зреет летом, когда, янтарным наливаясь соком, горит под поцелуем Солнца.
И коль в любом сезоне заключены другие три, то истина - суть в том, что все они сливаются в одно в любой момент, в любом Пространства месте.
Обманщик - время, люди - простофили.
Как белка в колесе, ЧелоВек, придумавший круговорот Времён, так увлечён движеньем, что больше Он не верит, что Сам Он вертит колесо, и не находит времени, чтоб ход Времён остановить.
Как кошка, что точильный лижет камень и верит в то, что кровь течёт из камня, так ЧелоВек слизывает кровь с обода Времён и поглощает плоть, разодранную спицами, и верит, что это - кровь и плоть Времён.
И Космос колесо Времё н вращает. На ободе его найдётся всё , что могут чувства воспринять, они не могут воспринять ничто в отрыве от В ремени, Пространства. Потому всё продолжает исчезать и появлятьс я. То, что исчезает для одного, явится для другог о. То, что один поднимет вверх, другой опустит вниз. То, что может казаться днём одному, другому будет ночью.
Едина - дорога Жизни и Смерти на ободе Времён. Движение по кругу никогда не кончится, себя не исчерпает. И каждое движенье в мире есть движенье в круге.
И что же? ЧелоВ еку никогда от круговерти не освободиться?
Освободится О н! Ведь ЧелоВек - наследник Божественной Свободы.
Пусть колесо вращается, но ось его - статична.
Бог есть ось. Хоть всё вращается вокруг Н е го во Времени, Пространстве, всё ж Он всегда вне В ремени и вне П ространс тва в покое пребывает. Хоть всё создано Е го единым Словом, всё ж Слово это - вне Времени и вне П ространства, так же, как и Он.