Когда же ты увидишь во всяком камне трон, в любой пещере - замок, тогда возрадуется Солнце и станет твоим троном, и звёзды двери гостеприимно распахнут.
Когда же в маргаритке ты увидишь медаль иль орден, и всяк червяк тебя чему-нибудь научит, тогда звезда любая воссияет медалью на груди твоей, Земля тебе трибуной станет.
Когда ты сердцем станешь управлять, какая разница тебе, кто телом будет твоим править? Когда Вселенная у ног твоих, какая разница тебе, кто тем или иным клочком Земли владеет?
Принц: Слова твои - заманчивы. Однако не кажется ль тебе, что война - закон природы? Ведь даже рыбы в море воюют меж собой. А слабый всегда является добычей для сильного. Но я не желаю стать чьей-нибудь добычей.
МИРДАД: То, что кажется тебе войною,- лишь способ Природы, чтоб кормиться и плодиться.
Сильный слабому становится едою не реже, чем слабый питает сильного. Кто же - слаб тогда, а кто - силён в Природе?
Природа - вот силач. Все остальные - немощны, подчинен ы её законам, смиренно кружатся они в потоке Смерти.
И лишь бессмертного причислить можем к рангу сильных. А ЧелоВек - бессмертен, и Он - сильнее, чем Природа. И поедает сердце Он её из плоти для того лишь, чтобы бесплотное в Себе освободить. И размножается Он для того лишь, чтоб выйти за пределы размноженья.
Пусть люди, что нечистые желанья чистейшими инстинктами животных оправдывают, свиньями себя зовут, волками иль шакалами, иль кем-нибудь ещё, но пусть не будут позорить имя ЧелоВека.
Поверь Мирдаду и пребывай в покое.
Принц: Старейшина сказал мне, что Мирдад посвящён в тайны магии, и я желал бы, чтобы он продемонстрировал своё искусство, чтобы я поверил в него.
МИРДАД: Если раскрытье Бога в ЧелоВеке - это магия, тогда Мирдад, конечно, - чародей. Желаешь доказательство тому? Тогда смотри!
Я есть доказательство тому.
Начинай же. Сделай то, за чем пришёл.
Принц: Ты угадал, у меня есть и другое дело, кроме как выслушивать твои небылицы. Ведь принц Бетара - тоже чародей, но только другого рода, и ты увидишь сейчас его умение.
Принесите оковы для этого Бога-Человека или Человека-Бога, и наденьте их на его ноги и руки, покажите ему и всем присутствующим, как вы умеете колдовать.
Солдаты налетели на Мастера и принялись заковывать его в кандалы. Какое-то время Семеро сидели, не зная, как воспринимать происходящее, в шутку или всерьёз. Майкайон и Цамора осознали, что происходит, и кинулись на солдат. Они уже было выиграли сражение, но тут раздался голос Мастера.
МИРДАД: Пусть вершат они своё, Майкайон. Пусть будет, как они хотят, Цамора. Эти кандалы Мирдаду не страшнее Чёрной пропасти. Пусть Шамадам возрадуется, что залатал он власть свою с помощью правителя Бетара. Со временем заплата оторвётся вместе с ними.
Майкайон: Разве можем мы спокойно наблюдать, как нашего Мастера заковывают в кандалы, будто он - преступник?
МИРДАД: Не беспокойтесь обо мне и пребывайте в Мире и покое. Ведь однажды они и с вами поступят так же, но лишь себя поранят, а не вас.
Принц: Так будет с каждым жуликом и шарлатаном, который посмеет насмехаться над установленным порядком и властями.
Этот святой человек (указывая на Шамадама)- законный предводитель Братства, а слово его - закон для всех. Этот Ковчег, чьим изобилием вы наслаждаетесь, находится под моей защитой. Я наблюдаю за его судьбой, я охраняю его кров и имущество, мой меч отрубит ту руку, что дотронется до него со злым умыслом. Пусть все знают и помнят о том.
(Обращаясь к солдатам) Выведите этого негодяя вон. Его опасные идеи да не разрушат наш Ковчег. Если следовать его идеалам, вскоре разорится наше королевство, и наша земля падёт. Пусть же отныне он вещает стенам подземелья в Бетаре. Уберите его отсюда.
Солдаты вывели Мастера наружу, принц и Шамадам последовали за ними, раздувшись от гордости. Семеро шли позади этой процессии. Глазами они провожали Мастера, их губы пересохли от горя, а сердца разрывались от страданий.
Мастер шёл, подняв голову. Пройдя некоторое расстояние, он повернулся к нам и сказал:
-Не волнуйтесь за Мирдада. Я не покину вас, пока не выполню работу, пока я не спущу на воду Ковчег и вас не сделаю его командой.
Долго ещё слова эти эхом отдавались в наших ушах вместе с лязгом цепей.
Глава 29
Один день сменял другой, и каждый из них был короче предыдущего. Всё отчётливей ощущалось в воздухе дыхание приближающейся зимы. И вот выпал первый снег.
Притихшие, стояли горы, с головой укрытые белым покрывалом. Лишь внизу, в долине, виднелись островки сухой травы, между которых стлались ленты рек, несущих свои воды к морю. Казалось, природа замерла в умиротворении, избавленная от хлопот и волнений.
Но в наших сердцах не было того покоя, который приходит с наступлением холодов. Семеро пребывали в смятении. Стоило блеснуть лучу надежды, как нас охватывали сомнения, и надежда сменялась отчаянием. Майкайон, Микастер и Цамора склонялись к тому, что Мастер вернётся. Беннун, Химбал и Абимар не разделяли их мнения. Но все ощущали пустоту и тщетность бытия.
Ковчег возвышался, взирая на спящую природу. Морозная тишина стояла в его залах, несмотря на попытки Шамадама привнести уют и тепло. С тех пор, как увели Мирдада, Шамадам окружал нас заботой. Он предлагал нам лучшую еду и вино. Но пища не придавала нам сил, а вино не оживляло нас. Он без конца подбрасывал в очаг дрова, но огонь не согревал нас. Он был вежлив и выказывал расположение. Но его вежливость и обходительность лишь отдаляли нас от него всё больше. Долгое время он не вспоминал о Мастере. Но однажды он раскрыл нам своё сердце.
Шамадам. Братья, вы неверно понимаете меня, если полагаете, что я ненавижу Мирдада. Мне жаль его всем сердцем.
Возможно, Мирдад - не злодей, но он - фантазёр. Учение, которое он проповедует, непрактично и ложно, его суть - трудна для понимания. Оно - не применимо к нашей жизни. И Мирдаду, и тем, кто последует за ним, не миновать беды, как только они столкнутся с реальностью. Я в этом убеждён, поэтому и хочу спасти вас.
Язык Мирдада - остёр, поскольку его отточило безрассудство юности, но сердце его - слепо, упрямо и нечестиво. Моё же сердце трепещет перед ликом Бога, а опыт прожитых лет придаёт моим словам силу.
Кто мог бы управлять Ковчегом лучше, чем я? Разве мы не живём долгие годы вместе, и разве я всё это время не был вам отцом и братом? Разве наши мысли - не осенены покоем, а руки - не полны изобилием? Так зачем же разрушать всё то, что так долго строили, и сеять недоверие и вражду там, где так долго царили вера и уважение?
Бессмысленно отказываться от одной птицы в руках ради десятка птиц, сидящих на дереве. Мирдад хотел бы, чтоб вы отреклись от Ковчега, который служил вам приютом и помогал быть ближе к Богу, давал вам всё, что может пожелать смертный, и при этом охранял от мирской суеты. И что же он обещал взамен? Сердечную боль, разочарование, непрестанную борьбу и нищету!
Небесный Ковчег в безбрежной пустоте - это нелепые мечты. Только ребёнок выдумывает себе такую манящую невероятность. Разве ваш Мирдад - мудрее Ноя, основателя Ковчега? Мне больно сознавать, что вы приняли его бред так близко к сердцу.
Возможно, я согрешил перед Ковчегом, когда обошёл его традиции и прибегнул к помощи правителя Бетара. Но я сделал это лишь затем, чтоб помешать Мирдаду совершить безумство. Лишь о вас печётся моё сердце, и это служит оправданием моему поступку. Я хотел спасти вас и наш Ковчег пока не поздно. И Бог помог мне - вы спасены.
Возрадуйтесь же, братья, и возблагодарите Бога за то, что вам не пришлось стать свидетелями гибели Ковчега. Я, например, не смог бы вынести такого позора.
Ныне я вновь посвящаю себя служению Богу Ноя, Ковчегу и вам, мои братья. Будьте же счастливы, как раньше, ведь ваше счастье - моё счастье.
Шамадам разрыдался. Но его рыдания не нашли поддержки ни в глазах, ни в сердцах наших.
Однажды утром, когда по горным вершинам, наконец, скользнули первые лучи солнца, Цамора взял в руки арфу и начал петь: