При открытии в госпитале (госпитали, если быть точными) было три отделения: внутренних, наружных и прилипчивых болезней. «Прилипчивые» понятней и колоритней нынешнего термина «инфекционные», а также доказывают, что и в те, отроческие для медицины, времена лекари неплохо понимали природу хвороб. Позже в соответствии с потребностями госпиталь расширили: появилось «французское», или по-другому – «любострастное», отделение (не к чести любвеобильных галлов сказано, там лечили больных вензаболеваниями), а еще хирургическое и «бабичье», то бишь акушерское. Последний факт неопровержимо свидетельствует, что госпиталь перестал лечить одних только нижних чинов, а переключился и на гражданское население.
К концу того же века вместо деревянных, то и дело горевших госпитальных построек взялись возводить капитальные. Ученик Казакова Иван Еготов возвел настолько великолепное здание, что на его фризе пришлось написать «Военная госпиталь», чтобы не сочли дворцом. Позже его перестраивали, объединяя с боковыми флигелями, но кардинально испортить не смогли.
Еще век спустя в госпитале впервые в России взяли кровь из пальца – до этого анализы в больницах не проводились. В 1903 году здесь заработала первая в России рентгеновская установка – это случилось всего лишь через восемь лет после открытия Вильгельмом Конрадом Рентгеном излучения его имени.
Октябрьская революция поменяла только название госпиталя – он стал глуповато называться Московским коммунистическим красноармейским военным госпиталем, – но не его назначение. Люди болеют при всех режимах, и никакая идеология, увы, не помогает их лечить. Помешать может, это да. Кто был в развитых капстранах, тот с нами согласится.
Гоголь
Памяти критического реалиста
Лишь два бульвара из десяти, составляющих Бульварное кольцо, меняли имя в советское время. Неисповедимы чиновничьи пути и помыслы – почему если переименованы, то только два? Почему Никитский бульвар назвали Суворовским в связи со 150-летием со дня смерти полководца, а Тверской не стал, к примеру, Горьковским, подобно одноименной улице, ни к какой дате из жизни «Буревестника революции»? Какое-никакое объяснение, и то с грехом пополам, можно приспособить разве что к переименованию Гоголевского бульвара. Когда Пречистенской набережной и улице присвоили имя известного анархиста, а кроме того, географа и путешественника Петра Кропоткина, Пречистенский бульвар остался единственным из куста названий, в корне которых была церковь Пречистой Богородицы Смоленской Новодевичьего монастыря и одноименные ворота Белого города. Тогда, по всей видимости, и вспомнили, что в противоположном конце бульвара стоит памятник великому русскому писателю Гоголю, умершему настолько давно, что его уже можно было считать классиком. Так в 1924 году бульвар стал Гоголевским. Им, в отличие от Суворовского, он и остался.
Ровно 20 лет – почти половину недолгой по нашим меркам жизни – основоположник критического реализма, как называли его советские учебники литературы, был связан с Москвой. Впервые приехал в 1832-м, был восторженно принят в писательско-актерской среде и навсегда полюбил этот город, к концу жизни определив, что здесь и в Риме только и можно жить. «Московских» повестей, в противоположность «Петербургским», он не написал, но сравнивать города – сравнивал, и Москва получалась безалабернее, но роднее. Москва – по Гоголю – женского рода, Петербург – мужского; Петербург – совершенный немец и так же расчетлив, а Москва – русский дворянин и не любит середины. «Она всегда едет, завернувшись в медвежью шубу, и большей частью на обед, он, в байковом сюртуке, летит во всю прыть на службу».
В 1909 году, к 100-летию со дня рождения Гоголя, недалеко от дома № 7а по Никитскому бульвару, где прошли последние четыре года его жизни и где за 10 дней до смерти в камин полетел второй том романа «Мертвые души», на Пречистенском бульваре, по которому так любил гулять Николай Васильевич, ему поставили памятник работы Николая Андреева. В честь закладки памятника городской голова дал обед. В меню было: бараний бок и арбуз в 700 рублей, бургуньон с шампиньоном и лабардан – кушанья, так смачно описанные в гоголевских произведениях.