четырехмесячному заключению. Но так как в то время в Массачусетской колонии не было
тюрьмы, а она не могла путешествовать зимой из-за своего слабого здоровья, она была
заточена в соседнем Роксбери в доме, принадлежавшем родственнику одного из
служителей, обвинявших ее.
В марте 1638 года ее снова привели на суд, на этот раз суд пуританской церкви, обвинявшей ее в том, что она не придерживалась ортодоксальных взглядов. Процесс
происходил в ее собственной Первой церкви Бостона, в коюрой был пастырем Джон
Вилсон. Все поселенцы, высокого и низкого происхождения, отовсюду, включая
правителя Винтропа, наполнили маленькую церковь. Однако там не было основной ее
поддержки - женщин, которых она учила и консультировала в своем доме. Некоторые из
них были изгнаны из колонии, некоторые сами уехали из-за неприятия преследования
Анны, а некоторые просто боялись, чтобы о них не узнали, как о ее друзьях и
сторонниках. С Анной были только ее сын Ричард и зять Томас Севейдж.
Суд шел несколько дней. В это время ее пастор Джон Вилсон резко выступал против
нее в собрании, как раньше поступил ее бывший советник и друг Джон Коттон. В
последний день Вилсон случайно или умышленно извратил сделанное Анной
утверждение и презрительно сказал ей. “Ты сказала, что можешь не грешить?” Анна
ответила’ “Если мое сердце право, я не грешу”. Он продолжил: “А твое сердце право?”
Анна ответила: “Я стараюсь сделать его правильным”.
Ей дали подготовленное исповедание и сказали, чтобы она прочитала его громко, но
она читала его едва внятным голосом со склоненной головой. В исповедание включили, кроме всего прочего, и то, что она неправильно истолковывала Библию и недобро
высказывалась о духовенстве. Анна попросила разрешения помолиться об этом и сказала, что корень ее ошибок был в гордости ее духа. В ответ на ее замечание один из
обвинителей крикнул: “Ты забыла свое место. Ты была мужем, а не женой, проповедником, а не слушателем, руководителем, а не подчиненным”. Другой сказал: “Ты
поставила себя на место Бога, чтобы быть превознесенной и обожаемой и чтобы люди
следовали за тобой. Твои грехи раскрыли тебя”.
Ее бывший друг Джон Коттон поручил чтение об ее отлучении от церкви ее пастору
Джону Вилсону. Вилсон нараспев произнес: “Во имя Господа Иисуса Христа и во имя
церкви я изгоняю тебя. Я предаю тебя сатане. И с этого времени я провозглашаю тебя
язычницей и мытарем, и чтобы тебя остерегались все братья и сестры. Я приказываю тебе
во имя Христа Иисуса и во имя этой церкви как прокаженной удалиться из этой общины”.
Единственным ответом Анны было следующее: “Господь судит не так, как человек.
Лучше быть изгнанной из церкви, чем отречься Христа”.
Через два дня после отлучения Первой церкви Бостона ее пуританским пастором
Анна получила приказ от правителя Винтропа “уехать в течение недели из колонии
Массачусетс Бей”. Нося своего шестнадцатого ребенка, Анна отправилась в Аквиднек на
Род-Айленде, куда ее муж и другие члены семьи отправились раньше, чтобы устроить для
нее новый дом. Но ее измученное и усталое тело не могло поддерживать жизиь ребенка, которого она носила, и он родился мертвым.
Со своей семьей и небольшой группой последователей Анна поселилась в Покасете, который теперь называется Портсмут на Род-Айленде. Там Роджерс Уильяме помог им
приобрести земли у индейцев. Уильяме, который был стойким пуританином, изгнан из
Массачусетса в 1635 году за его “странные религиозные взгляды” и “очень опасные идеи”, после чего отправился на Род-Айленд.
Когда их новый дом был построен, Анна продолжила свое учение и служение
исцеления, которые имели почти такие же результаты, как в Бостоне. Но ее проблемы на
этом не закончились, ибо ее преследователи из Массачусетс Бей не оставляли ее в покое и
прислали делегацию на Род-Айленд, чтобы рассказать о ней и предупредить пуршанские
церкви о ее доктринах. Муж Анны Уильям в это время был главным судьей на Род-
Айленде, и они пытались даже его настроить против жены. Но Уильям сказал им: “Я часть
моей жены больше, чем часть церкви. Анна - возлюбленная святая и истинный служитель
Божий”. Затем они попросили разрешения проповедовать в собрании ее домашней церкви
в Портсмуте, но ее пастор отказал им. Тогда ее преследователи подошли к дому
Хагчинсонов, провозглашая, что они пришли во имя Господа и от церкви. Анна сказала
им: “Какого Господа вы имеете в виду? Есть много господ и много богов, но я признаю
лишь одного Господа. Ваша церковь не является истинной церковью Христа”.
Тогда ее преследователи начали угрожать ей, говоря, что Хатчинсоны не могут иметь
никакого имущества в Род-Айленде, и угрожали также, что силой увезут ее назад в
Бостон, где заключат в темницу и предадут публичному бичеванию. Так позже поступили
со старшей сестрой Катериной Скотт, которая была матерью множества детей и
рассудительной благочестивой женщиной. Все это так испугало Хатчинсонов, что они
планировали оставить Род-Айленд и переехать глубже в дикую местность. Неожиданно, когда они готовились к отъезду, умер Уильям.
Теперь уже без помощи мужа Анна сама занялась сборами и оставила свои дом, в
коюром они прожили четыре года, и отправилась в Новый Амстердам, где она думала, что
датчане смогут защитить ее от религиозных преследователей из колонии Массачусетс
Бей. Это было долгое и опасное путешествие, расстояние в сто тридцать миль по земле
или по воде между скал, которые тянулись вдоль побережья. Она решила отправиться по
воде и прибыла в Лонг-Айленд со своей семьей в конце лета 1642 года. Там, во
Вределенде, она выбрала место для дома, недалеко от Пелхам Бей в Нью-Йорке, которое
сейчас так называется, несмотря на предупреждение, что враждебные индейцы убивали
белых поселенцев в той области. Анна считала, что если они будут относиться к индейцам
так же, как раньше относились к ним на Род-Айленде, то она и ее семья будут в
безопасности. Однако следующим летом, в августе или возможно в сентябре, индейцы
убили ее и всех на их ферме: трех дочерей Анны и двух сыновей, зятя, слугу и работника.
Может, некоторые и скажут, что Анна и ее семья не были мучениками, так как они не
отдали свою жизнь за веру во Христа. Но если бы эта первая женщина-проповедник в
Новой Англии не была изгнана пуританами за ее религиозные убеждения из Массачусетс
Бей, ей и ее семье не пришлось бы жить в дикой местности Нового Амстердама, и они не
были бы убиты враждебными индейцами. Духовенство изгнало ее, потому что она
отважилась верить не так, как верили в установленной церкви, поэтому они не давали ей
места, где бы она могла жить, а лишь там, где можно было умереть.
Мери Даер (или Дайар), 1610-1660 гг.
Мери Даер была квакерской мученицей. Первого июня 1660 года она была повешена
пуританами в Бостоне, Коммонс, за проповедь квакерских доктрин. Как и Анна
Хатчинсон, которая была ее товарищем и другом, преследование ее за религиозные
взгляды способствовало утверждению религиозной терпимости в Америке.
Мери выросла в Англии, затем она и ее муж Уильям эмигрировали в Бостон в 1635
году. Они присоединились к Первой церкви в Бостоне, где Мери познакомилась с Анной
Хатчинсон, которая сильно повлияла на ее религиозные взгляды. Во время суда над
Анной в 1638 году Мери была одной из немногих, защищавшей ее, и когда Анна была
изгнана из колонии и отправилась на Род-Айленд, Мери и ее семья последовали за ней.
Когда новость об убийстве семьи Хатчинсон достигла Провиданса, Мери сделала
трогательное похоронное заявление в своей церкви, которую они обе посещали. Их общие
пуританские враги считали, что фактически Анна заразила Мери своими коварными и