Он нервно улыбнулся. «На кладбище полночь», — подумал он. Даже для человека, столь часто сталкивающегося со сверхъестественными силами, эта мысль была неприятна. Очевидно, Говард был не единственным, кто боролся с подобными чувствами. Франкенштейн уже не возмущался, да и Рольф, которого из равновесия мог вывести разве что разъяренный слон, все чаще оглядывался по сторонам. В темноте виднелись маленькие, давно заброшенные могилы.
Говард с облегчением вздохнул, когда они наконец-то дошли до свежей могилы. Мотнув головой своим спутникам, чтобы те оставались на месте, он присел на корточки рядом с простым деревянным крестом и зажег спичку. Крошечный дрожащий огонек осветил надпись на кресте: «Роберт Крейвен».
Больше там ничего не было. Ни даты, ни эпитафии. «Они закопали его, как собаку, — возмущенно подумал Говард. — Нет, как презренного убийцу, которым Роберт и был в глазах общественности». Отогнав от себя эту мысль, он выпрямился и взял лопату, которую ему протянул Рольф.
Без лишних слов они начали копать, а Франкенштейн, нервничая, стоял в двух шагах от могилы и всматривался в ночную темноту.
— Сколько же здесь камней, — проворчал Рольф, с силой воткнув лопату в землю.
Он швырнул содержимое лопаты себе за спину, так что Франкенштейну лишь в последний момент удалось отскочить в сторону.
— Прекрати. — Говард недовольно поморщился. — Потом нам все равно придется закопать яму… Если кто-то заметит, что тру… что Роберта здесь нет, Коэн нас тут же арестует.
— Глупости, — пробормотал Франкенштейн. — Все это глупости. Добром это не кончится.
Но Говард не стал обращать на него внимания. Следующие пятнадцать минут они молча раскапывали свежую могилу. В конце концов лопата Говарда глухо ударилась о дерево.
Сердце Говарда забилось сильнее. Очистив гроб от земли, они засунули под него веревки.
— Могли бы помочь нам, — проворчал Говард, обращаясь к Франкенштейну.
Врач с недовольным видом взял одну из веревок, и через пару минут они вытащили еловый гроб из могилы. Гроб был каким-то кривоватым, и, несмотря на плохое освещение, Говард увидел, насколько он старый. На самом деле это был просто какой-то ящик, и никто даже не озаботился тем, чтобы выжечь на крышке крест. Говард отметил про себя, что крышку просто прибили гвоздями и что один из гвоздей был кривым.
— Открой его, — пробормотал Говард. У него так сильно дрожали руки, что он уже не мог держать веревку.
Кивнув, Рольф взял лом и поддел тонкие доски. Они сломались как спички. Говард уставился на гроб, будто пытаясь взглядом просверлить крышку. Хотя Рольф торопился, поспешно срывая доски, Говарду показалось, что это длится целую вечность. Нетерпеливо отодвинув своего помощника в сторону, Говард нагнулся… и, удивленно вскрикнув, отпрянул.
Гроб был пуст. На дешевой белой простыне лежала одежда, в которой Роберта похоронили. Одежда была набита соломой.
— Что это еще такое? — возмутился Франкенштейн, который подошел к гробу с другой стороны и теперь, побледнев, смотрел на солому. — Если это шутка, то она не удалась.
Потрясенный, он переводил взгляд с Говарда на гроб.
— Это… это… — Говард не договорил.
Он лишился слов, и внезапно все в его голове перемешалось: Коэн, Роберт, заседание суда, спор с Виктором. Земля под ногами зашаталась.
— Но это же… это же невозможно, — пробормотал он.
— Боюсь, что вынужден разочаровать вас, мистер Лавкрафт, — сказал кто-то за их спиной. — Как видите, это вполне возможно.
Замерев на мгновение, Говард вскрикнул и отшатнулся.
За ним стоял инспектор Коэн, но удивил его вовсе не он, поскольку Лавкрафт узнал голос полицейского в тот же момент, когда услышал его. Говарда поразило то, что рядом с Коэном стоял человек, которого он никак не ожидал встретить здесь.
— Грей? — охнул он. — Вы?!
Доктор Грей кивнул. Его лицо выражало глубокую печаль.
— Боюсь, что да, — заявил он. — Мне очень жаль, дорогой мой Говард, но вы знаете, что я законопослушный гражданин. А то, что вы делаете, незаконно.
Говард тщетно пытался подобрать слова, глядя в холодные, безразличные глаза Грея. И тут он наконец все понял.
— Вы не Грей, — сказал Лавкрафт и, повернувшись к инспектору, добавил: — А вы не Коэн.
— Как вы догадались, Говард? — любезно осведомился Коэн.