Балестрано сжал кулаки, едва сдерживая ярость.
— Что все это значит? — Он указал на коридор. — Зачем вы заставляете моих людей убивать друг друга?
— Я заставил лишь тех, кто не сумел сопротивляться моему телепатическому воздействию.
— Вы начинаете войну, Крейвен. — Лицо Балестрано окаменело. — И вы это понимаете. Вы можете убить и меня, и брата Рейно, но мы вполне заменимы. После нас придут другие, и они продолжат борьбу. Вы заплатите за то, что здесь произошло.
— Вовсе нет. — Крейвен ухмыльнулся. — Я не собираюсь причинять вред ни вам, ни вашему спутнику. Отдайте мне то, что я хочу, и вы меня больше никогда не увидите. — Он указал тростью на низкую дверь, перед которой стояли Балестрано и де Мезьер.
— Мозг? — Балестрано побледнел.
— Мозг, — кивнув, подтвердил Крейвен. — У вас есть выбор, брат Жан. Вы можете отдать мне его добровольно и остаться в живых, или же я убью вас и заберу мозг.
— Никогда! — прошипел Балестрано.
— Как хочешь, старый дурак. — Внезапно в голосе Крейвена прозвучали странные нотки, как будто это был голос не человека, а машины. — Значит, мне придется действовать по второму варианту.
Рейно де Мезьер напрягся, ожидая атаки семи тамплиеров. Но вместо этого, повинуясь жесту Крейвена, рыцари отступили. Незнакомец с белой прядью поднял трость, послышался щелчок, и внезапно из дерева выдвинулось тонкое лезвие. Это была не трость, а шпага. Рейно с изумлением перевел взгляд с тонкой шпаги на широкий двуручный меч в своей руке. Неужели этот Крейвен сошел с ума? Да одного удара меча достаточно для того, чтобы переломить шпагу, как зубочистку!
Уверенный в своей победе, де Мезьер зарычал и с громким боевым криком бросился на Крейвена, но тот, отскочив в сторону, уклонился и невероятно быстрым движением ударил Рейно де Мезьера по руке, оставив неглубокую, но опасную рану на запястье. Из вены хлынула кровь.
— Берегись, брат Рейно, — предупредил Балестрано. — Он маг!
Услышав эти слова, Крейвен расхохотался. Исполненная ненависти и неописуемого высокомерия улыбка исказила его черты, в глазах заплясали безумные огоньки. Лезвие шпаги все быстрее и быстрее мелькало перед лицом Рейно де Мезьера, и тамплиеру все труднее было отражать удары смертоносной стали. Он размахивал своим двуручным мечом, пытаясь переломить хрупкое лезвие Крейвена, но незнакомец сражался с такой скоростью и мастерством, с какими Рейно де Мезьеру еще никогда не приходилось сталкиваться в своей жизни.
Сам того не заметив, он, по-видимому, ранил Крейвена, так как внезапно на лице противника появилась кровь. Вид кровоточащей раны у незнакомца на виске вызвал у Рейно какие-то неясные воспоминания, но Крейвен не дал ему времени на то, чтобы привести мысли в порядок.
Следующая атака врага оказалась настолько быстрой, что Рейно де Мезьер не успел среагировать. Совершенно невозможным движением шпага скользнула мимо меча Мезьера, поразив его в ведущую руку. Вскрикнув от боли, Рейно де Мезьер выронил меч и, упав на колени, прижал раненую руку к телу. «Вот и конец», — подумал он, не ощущая ни страха, ни горечи.
Но Крейвен не стал его убивать. Вновь расхохотавшись, он спрятал шпагу в трость и ударил Жана Балестрано кристаллом рукояти по голове. Глава ордена тамплиеров упал на землю. Повернувшись, Крейвен взмахнул тростью и обрушил еще один удар рукояти теперь уже на голову Рейно де Мезьера.
Последним, что увидел французский тамплиер, было лицо Роберта Крейвена, искаженное злобным смехом, и распахнутая дверь камеры Сарима де Лоре. Камера была пуста.
После этого Рейно де Мезьер провалился в кромешную тьму.
Пещера на самом деле оказалась никакой не пещерой, а расселиной в скале, к тому же настолько узкой, что нам приходилось стоять вплотную друг к другу. По странной прихоти природы скала треснула так, что в нескольких шагах от входа в ущелье образовался резкий поворот на девяносто градусов, что и дало нам возможность спрятаться от ярости бури. Мы набились в расселину как сельди в бочку, но, во всяком случае, были защищены от апокалипсиса, творившегося снаружи. Я даже мог дышать, не вдыхая каждый раз по фунту песка.
Разговаривать здесь мы не могли. Буря превратилась в ад, образ которого передала мне в видении Тень. Рев был настолько ужасающим, что нам пришлось закрыть руками уши.
Мы были вынуждены простоять так чуть больше часа, испытывая крайние неудобства, но при этом понимали, что находимся в безопасности. Наконец завывания бури утихли и все вокруг успокоилось. Иксмаль, вошедший в ущелье последним, выглянул наружу, чтобы посмотреть, что там происходит. К слову, у него не было другого выбора, ведь он должен был выбираться из горы первым. Поскольку расселина была слишком узкой, ни я, ни кто-либо другой не могли сходить на разведку вместо Иксмаля.