– Во-первых, – сказал Господь, – брось персик. Мясо. Ты должен есть мясо.
– Ты же сказал, – хмыкнул Адам, – всякую траву, сеющую семя. И всякий плод древесный, сеющий семя.
– Мясо здоровая и полезная пища. И потом, кто с утра сожрал весь виноград без косточек? Что ты её держишь двумя пальцами? Ты её уронишь. Держи кулаком. Видишь, теперь грязные пальцы. Вытирай. Не о меня вытирай, о себя. Да, вот так. Что ты жуёшь так часто? Боишься опоздать? Боишься опоздать – кусай большими кусками и глотай не разжёвывая. Ну видишь, подавился. Не жевал бы – не подавился.
LIV
– Нужно принести жертву, – сказал Ной, почёсываясь, – мы явно должны принести жертву.
– За что?! – воскликнула его жена, почёсываясь. – За всё это?!
– Бать, а бать, – сказал Хам, почёсываясь, – а давай блох в жертву принесём. Будет хорошо…
– Нет, – сказал Ной твёрдо, – в жертву мы принесём по одному кошерному животному и по одной чистой птице.
Сыновья Ноя переглянулись, покрутили пальцами у виска и зачесались ещё энергичнее.
– А теперь я сооружу жертвенник, – сказал он, спрыгивая с трапа и по колено проваливаясь в жидкую грязь, – а вы возьмите тарантулов и выпустите их вон там. – Он махнул рукой в сторону далёкой долины. – А ещё лучше, ещё подальше.
– Может, я их просто придавлю?… – спросил Сим жалобно.
– Не надо, – сказал Ной, вытаскивая из грязи потёртую сандалию, – отнеси и выпусти.
Через два часа он соорудил жертвенник. Там были камни, жёсткие пучки сухой соломы, гниловатые доски, но в основном он состоял из жидкой грязи.
Семья Ноя развела огромный костёр. Сим отвёл Ноя в сторонку, а Хам и Иафет осторожно отвязали жертвенных животных и подменили их на передохший скот, аккуратно перерезав тушам глотки.
Над всей землёй стоял запах сырого белья, сладковатый запах гниения и тяжёлый, как прокисшее молоко, туман. Над Араратом заодно стоял запах несвежего тела Ноя.
И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь в сердце своём: «Это что, они каждый раз такой смердёж разводить собираются?! Не буду больше проклинать землю за человека…»
LV
– Что это?! – воскликнул Господь, поморщившись.
– Это карта Луны, – объяснил Натаниэль, помахивая указкой, – американцы высадились тут. Русские – тут.
– Больше похоже на карту сыра, – сказал Господь, – или блинчика. Несвежего.
LVI
– Так, – сказал Иисус, засучивая рукава, – следите внимательно. Вот шесть хлебов, все видят шесть хлебов? Эй, вот ты, там, видишь шесть хлебов? Я не собираюсь повторять. Кто сказал «четыре»? Так, кто стоит рядом, объясните ему. Все учимся считать! Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Шесть штук. Кому сложно, может считать по пальцам. Эти шесть хлебов… Так, отдай. Эти шесть хлебов я кладу в корзину и закрываю крышкой. Зачем, чтобы их пока было шесть. Так, руки убери! Отойди. Отойди, я тебе сказал. Так, пока этот клептоман не отойдет, я не буду продолжать. Я жду. Спасибо. Итак, шесть хлебов я убрал в эту корзину. Вот шесть копчёных рыбёшек. Пять с половиной, я вижу. Дайте ему там по шее. Пять с половиной рыбёшек я кладу в эту корзину. У меня две очень глубоких корзины, в каждой из которых по шесть вкусных, но очень маленьких булочек и рыбёшек. В рукавах ничего нет. А теперь, уважаемые, образуем очередь. Каждый подходит и получает половину булочки и половину рыбки. Нормально, нормально! Хватит! Так, в очередь! Задние ряды, ровнее! Держи. Вам спасибо. Получай. Приятного аппетита. Тебе. Свободная касса! Держи. Кости на траву не бросаем! Корками не швыряемся! Держи. Всегда пожалуйста. Держи. Осторожнее, чуть не уронила!…
LVII
– Ну понимаешь, – сказал Натаниэль робко, – это же не совсем правильно, правда?
– Что именно? – спросил Господь.
– То, как Ты с ними разговариваешь. Вот смотри. Ты сказал: «Вот вам заповедь». Почему было не сказать «Заповедь новую дарую вам»? Красиво. Возвышенно. Сразу понятно, что не подзатыльник дал, а что-то важное…
– Красиво и непонятно. – проворчал Господь.
– Ну где непонятно-то? – сказал Сатана. – Вот смотри. «Истинно, истинно говорю вам». Ну лучше же, чем «В натуре», правда?
– Отойди, Враг Рода Людского. – сказал Господь.
LVIII
– Будешь. – сказал Господь с угрозой.
– Не буду! – сказал Натаниэль.
– Будешь. – сказал Господь спокойно.
– Не буду!! – воскликнул Натаниэль.
– Будешь. – сказал Господь, вкладывая в свой голос всю обреченность Вселенной.
– Не буду! Не буду! – воскликнул Натаниэль.
– Придётся. Ты же их искусил.
– Ничего подобного! – возмутился Натаниэль.
– Ты-ты.
– Нет, не я.
– А кто тогда?!
Натаниэль показал пальцем.
– Не наглей. Ты виноват?
– Виноват. – сказал Натаниэль. – Это моё второе имя. Натаниэль Виноват. Фамилия будет Во Всём. Из местечка Всегда И Заранее.
– Ну вот видишь, – сказал Господь, – значит будешь. Обречён фактически.
– Не собираюсь я! – крикнул Натаниэль. – Это ты глупо придумал, ходить на чреве. Я тебе что, человек-ящерица? Это просто глупо будет выглядеть.
– Надо. Понимаешь, – сказал Господь со вздохом, – есть такое слово – «надо».
– Кому?!
– Тебе.
– Ну хорошо. – сказал Натаниэль. – То есть плохо, конечно. Но ладно. Но только по четвергам.