CVI
– Так. – сказал Господь. – Так. Ну хорошо. Давайте тогда так. Мужчины налево, женщины направо.
– Ээ… – сказал Натаниэль. – У мужчин всё-таки перевес будет.
– А Я их ещё и поровну делить должен? – спросил Господь раздражённо.
– Считай, я ничего не говорил, – развёл руками Натаниэль, – только Ты должен Сам отделить правых от неправых…
Господь посмотрел на огромную толпу окровавленных протестантов и католиков.
– Так! – гаркнул Он. – Правые налево, неправые направо!
Толпа разделилась пополам – кто-то шагнул вправо от себя, кто-то вправо от Господа.
– …или своих от чужих… – задумчиво сказал Натаниэль.
– Ты уже решай быстрее, да? – сказал Господь нервно. – Люди ждут. Так! По росту построились!… Что?! Нет, по тому, который был! Ничего не знаю, надо было следить за своими ногами. Вот ты, подними голову! Эй, ты оглох что ли? Толкните там его!
– Есть, конечно, предложение, поделить их на католиков и протестантов… – сказал Натаниэль.
Господь фыркнул.
– Так! Те, у которых резаные – налево! Те, у которых колотые – направо! С размозжениями – шаг назад!
– Ну как хочешь, – сказал Натаниэль, – просто тогда делить смысла нет…
– Да… – Господь почесал в затылке. – Кровь опять не оттереть будет. Опять кровавые закаты…
– Красиво… – сказал Натаниэль.
– В полдень-то?… – сказал Господь с сомнением. – А ты куда лезешь? Кто тебе сказал, что это колотая? Отойди немедленно! Встань в сторонке! Нет, зубы не колющее оружие! Найдешь – приставим.
Он прошёлся мимо строя французских душ.
– Ну что, граждане католики-протестанты, хулиганы-мародёры?… Руки вперёд, ладонями вниз. После досмотра разделяться будем.
– Вот тебе, бабушка Медичи, и Варфоломеева ночь. – хихикнул Натаниэль.
– Почему мизинца нет? Ничего не знаю. Найти и показать. Ладонями вниз, я сказал. Переверни. Ногти где? Ничего не знаю. А если под ними земля? Что значит «и над ними»? А… Ну так пойди и откопай! Так! Я придумал.
Господь поднялся на небольшое возвышение.
– Будем проще. Свои становятся справа.
– А не свои? – спросил Натаниэль.
– Решаем проблемы по мере поступления. Так, опять все куда хотят… Право там, куда Я показываю!
– Всё-таки удивительно, насколько Ты всемогущий. – сказал Натаниэль, глядя на длань Господа, – как можно показать направо так, чтобы было не направо с любой точки?…
Господь поменял руку.
– Всё? – спросил Он сурово. – Все встали?
– Это тоже не справа. – сказал Натаниэль. – Настоящее чудо, надо сказать.
Господь закатил глаза. Над толпой искалеченных мёртвых появилась табличка «Свои».
– Теперь точно всё! – воскликнул Он. – Всем спасибо.
CVII
– Кровопийцы! – воскликнула Вошь. – Уроды. Я вам этого никогда не прощу.
– Я тут причём?! – удивился Сатана. – Я тебя не придумывал.
– Нет, ну ты подумай, с самого начала всё так испохабить… – сказала Вошь угрюмо.
Натаниэль развёл руками.
– Ну должен же кто-то этим заниматься. – сказал он. – Я, между прочим, от своей конкретной эволюции тоже не в восторге. И ниша моя могла бы быть попросторнее и посветлее…
– А если я летать хотела? – сказала Вошь. – Если я о небе мечтала?
Натаниэль хотел что-то сказать, но передумал.
– Я, конечно, понимаю, да, – сказала Вошь, – все профессии важны, выбирай на вкус… Но это-то просто мерзко!
– Опять у тебя ко мне претензии! – сказал Натаниэль. – Я ещё раз повторяю, я тут – ни при чём.
Вошь недовольно пожевала губы.
– Ну хорошо, – сказала она после паузы, – мне хотя бы положен чёрный плащ?…
– Чё положено?! – поразился Натаниэль.
– Ну плащ. – сказала Вошь, пытаясь показать на себе. – С алой подкладкой. И причёска такая высокая, с проседью…
– Нет. – сказал Натаниэль. – Это вряд ли.
– Ну ладно… – вздохнула Вошь. – Но знаешь ли, не об этом я мечтала. Никогда не хотела таиться в темноте, хищно изогнув спину, набрасываться на невинную жертву внезапно, терзать её и пить её горячую кровь, мрачной тенью пугать из угла…
– Э-э. – сказал Натаниэль с удивлением. – По-моему это тоже немного не твоё.
– А что тогда моё?! – воскликнула Вошь.
– Верхушка пищевой пирамиды. – сказал Натаниэль. – Человек ест всех, а ты будешь есть человека.
Вошь ещё раз сделала паузу.
– Не из засады?… – уточнила она.
– Нет.
– Тогда хорошо. – сказала Вошь. – Но я надеюсь, что ты передашь Ему, что я чрезвычайно недовольна.