У моего отца, да помилует его Аллах, был гепард, который был тем же среди гепардов, чем аль-Яхшур среди соколов. Его поймали диким; это был один из самых громадных гепардов. Егерь поймал его, связал и принудил к повиновению. Его сажали на лошадь, но он не хотел охотиться. С ним делались корчи, как с человеком, у которого поражен ум, и он испускал пену. Ему подводили газеленка, но он не бросался на него и не хотел его, но наконец обнюхивал его и схватывал зубами. Это продолжалось долгое время, около года. Однажды мы выехали в заросли, и я вошел на гору к кустарнику, остановись перед входом туда. Егерь с этим гепардом был поблизости от меня. Из заросли поднялась газель и вышла ко мне. Я толкнул лошадь, бывшую подо мной, одну из лучших лошадей, желая повернуть газель к гепарду. Лошадь быстро догнала ее, сшибла грудью и опрокинула. Гепард прыгнул к газели и поймал ее, как будто он спал и проснулся. Он как бы говорил: «Берите добычи, сколько хотите». С тех пор, когда этот гепард видел газель, он хватал ее, и егерь не мог его удержать. Гепард тащил животное и опрокидывал его, не останавливаясь, как останавливаются другие гепарды в преследовании добычи. Но в то время когда егерь говорил: «Он остановился», – гепард опять пускался бежать и схватывал газель.
Мы охотились в Шейзаре обыкновенно за коричневой газелью, а это большой породы газель. Когда мы выходили с этим гепардом на высоты восточной стороны, где водились белые газели, мы не позволяли егерю скакать с ним вперед на лошади, пока нельзя было захватить коричневую газель. Иначе он тащил его, опрокидывал и бросался на других газелей. Казалось, будто он считает их детенышами, – так малы белые [303] газели. Этот гепард, единственный из остальных, был в доме моего отца, да помилует его Аллах. У отца была служанка, ходившая за гепардом. В пристройке дома у него было свернутое одеяло, под которым было подложено сено. В стене дома был вбит кол; егерь возвращался с гепардом с охоты к двери дома и спускал здесь животное. Там была кормушка. Потом гепард отправлялся во двор, подходил к подстилке и спал на ней. Невольница приходила и привязывала гепарда к колу, вбитому в стене. Во дворе же, клянусь Аллахом, было около двадцати коричневых и белых газелей, жеребцов, горных коз и молодых газелей, родившихся в доме. Гепард не преследовал их, не пугал и не сходил со своего места. Когда он входил в дом на свободе, он не поворачивался к газелям. Я видел, как невольница, ходившая за гепардом, расчесывала его тело гребнем. Он не противился и не убегал. Однажды этот гепард помочился на одеяло, постланное для него. Невольница трясла и била его за то, что он намочил одеяло, и он не рычал на девушку и не ударил ее.
Однажды я видел этого гепарда, когда перед егерем выскочили два зайца. Гепард догнал одного, поймал, схватил зубами и погнался за другим. Он догнал его и начал бить передними лапами, так как пасть у него была занята первым зайцем. Нанеся ему передними лапами несколько ударов, гепард остановился, и заяц ушел.
С нами вместе охотился ученый шейх Абу Абдаллах, толедский грамматик [19], да помилует его Аллах. В области грамматики это был Сибавейх [20] своего времени, и я читал грамматику под его руководством в течение почти десяти лет. Он возглавлял «дом науки» в Триполи. Когда франки захватили этот город [21], мой отец и дядя, да помилует их обоих Аллах, послали выкупить этого шейха Абу Абдаллаха и Яниса-переписчика. Этот последний по своему почерку приближался к [304] стилю Ибн аль-Бавваба [22]. Янис провел у нас в Шейзаре некоторое время и переписал для отца, да помилует его Аллах, два списка Корана. Затем он переехал в Миср и там умер.
Я видел со стороны шейха Абу Абдаллаха нечто удивительное. Я однажды вошел к нему, чтобы читать под его руководством, и нашел перед ним грамматические книги: «Книгу Сибавейха» [23], «Книгу об особенностях» Ибн Джинни [24], «Книгу разъяснении» Абу Али Фарисийского [25], «Книгу блеска» [26] и «Книгу предложений» [27]. «О шейх Абу Абдаллах, – воскликнул я, – ты прочитал все эти книги?» – «Я читал их, – ответил он, – или, вернее, клянусь Аллахом, я записал их на табличках и выучил наизусть. А хочешь знать, возьми одну из тетрадей, открой ее и прочти с начала страницы одну строчку». Шейх прочел мне наизусть всю страницу и читал дальше, пока не дошел до конца всех тетрадок. Я увидал с его стороны великое дело, непосильное для других людей.
Это посторонняя вставка; ей не место в общем ходе рассказа о том, что я видел.
Абу Абдаллах присутствовал с нами при охоте этого гепарда. Шейх сидел верхом, вытянув ноги вперед. На земле было много шипов, которые изранили ноги до крови, но он был погружен в наблюдение за охотой гепарда и не чувствовал боли в ногах, так он был занят зрелищем того, как гепард подкрадывается к газелям, бежит за ними и прекрасно охотится.
Мой отец, да помилует его Аллах, имел счастье на редкостных, превосходных охотничьих птиц. Их было у него очень много, и среди них попадались выдающиеся. В каком-то году у него был сокол с красными глазами, [305] сменивший перья в доме. Это был превосходный сокол. От моего дяди «Венца эмиров» Абу-ль-Мутавваджа Мукаллада, да помилует его Аллах, пришло письмо из Мисра [28], где он находился на службе у аль-Амира би-ахка.м-Аллаха [29]. Дядя писал: «Я слышал на собрании у аль-Афдаля [30] упоминание о соколе с красными глазами, и аль-Афдаль расспрашивал подробности о нем и об его охоте». Отец, да помилует его Аллах, послал этого сокола с сокольничим к аль-Афдалю. Когда сокольничий явился к нему, тот спросил: «Это и есть сокол с красными глазами?» – «Да, господин мой», – ответил сокольничий. «За какой дичью он охотится?» – спросил аль-Афдаль. «Он ловит перепелов, перелетных птиц и разную другую дичь», – ответил сокольничий. Этот сокол остался в Египте некоторое время, а потом вырвался из плена и улетел. Он оставался год в пустыне в зарослях сикомора и сменил там перья. Потом его опять поймали. К нам пришло письмо от моего дяди, да помилует его Аллах. Он писал: «Сокол с красными глазами пропал и сменил перья в сикоморах; Его снова поймали и охотились с ним. Этот сокол явился для птиц источником великих бед». Однажды мы были у моего отца, да помилует его Аллах, когда к нему пришел один крестьянин из Мааррат ан-Ну‘ман [31]. С ним был сокол, сменивший перья. Перья его на крыльях и хвосте были сломаны, а размером он был с большого орла. Я никогда не видел сокола, подобного этому. Крестьянин сказал: «О господин, я ловил силком куропаток, а этот сокол ударил по куропатке, попавшей в силок. Я поймал его и принес тебе». Отец взял сокола и щедро вознаградил того, кто подарил ему сокола. Сокольничий вылечил его перья у нас и приручил. Этот сокол был опытный охотник и сменил перья дома. Он вырвался от франков и сменил перья в горах аль-Маарры. Он оказался одним из самых быстролетных и ловких соколов. [306]
19 Один из двух наиболее близких учителей Усамы.
20
21 Произошло это летом 1109 года.
22 Знаменитый арабский каллиграф (умер в Багдаде в 1022 или 10Э2 г.).
23 Основное грамматическое сочинение Сибавейха у арабов в знак особого уважения называлось, так же как Коран, просто «книга».
24 Филолог Абу-ль-Фатх Осман ибн Джинни (умер в 1002г.).
25 Абу Али аль-Хасан аль-Фариси (умер в 987 г.).
26 Сочинение упомянутого Ибн Джинни. Его заглавие «Китаб аль-лума» читается и толкуется различно.