лужили смерть, без исключения, я это знаю, но иногда, Боже, Зеленая Миля бывает слишком длинной».
Растительная жизнь.
«Знакомься, Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса…»
(Л.Кэррол. «Алиса в стране чудес»)
И действительно, разве легко скушать пудинг, или какое-нибудь растение, если представить себе, что они в это время мыслят? С другой стороны, хотелось бы выяснить, что он ас думали сваренные в живом кипятке раки.
Однако природа повсюду ставит свои запреты. Законы природы и сама природа представляют собой тюрьму для человеческого духа, поэтому их ни в коем случае нельзя прощать. Человек стремится победить мир, раньше чем мир победит его.
Говорят, что доисторический дикарь пытался объяснить мир по аналогии с самим собой, воображая, что себя-то самого он прекрасно понимает. И ошибался. Отсюда берёт начало привычка одушевлять неживые предметы, в том числе и растения. А может быть, человек без конца умножает сущности, одушевляет неживые предметы и придумывает миры – для того, чтобы спрятаться в этих мирах от реальных и воображаемых неприятностей? Не является ли реальность по самой своей природе недоступной для разума и противоположной ему? В таком случае, никогда не следует пренебрегать забыванием.
«Жизнь – это безмерное издевательство над нами со стороны природы, это непристойное соединение атомов углерода, злокачественные образования на поверхности земли, неизлечимая гниющая рана», – писал нобелевский лауреат Вольфганг Швиттер. Естественное состояние бытия, в котором отсутствует смысл – его осмысленное отсутствие. Больше того, отсутствие всегда намного эстетичнее присутствия. Ведь самое возмутительное в присутствии – это его неизлечимая банальность. С другой стороны, представьте себе сосредоточенное выражение человека, когда его никто не видит, к примеру, в процессе отправления им естественных надобностей. Для внешнего мира такой мыслитель отсутствует, поскольку сознаёт, что он всего лишь биологическое существо, которому не дано удержать ничего в себе самом. Не говоря уж о том, что не дано удержать и самого себя. «Всё суета и томление духа», потому что дух сам для себя представляет наибольшее томление. И тогда: кто научит, что ничего нет, тот мир закончит.
Невидимое отсутствие часто персонифицируют, творя в воображении его образ. Возможно, отсутствие бытия – это и есть мировая душа буддистов, с которой мы все соединимся когда нас не станет. В том числе и растения. Не случайно существование растений имеет некоторое внешнее сходство с буддийской нирваной.
Согласно первой благородной мудрости Будды, жизнь – это страдание. Покуда бытие всё ещё банально присутствует, всё живое и даже неживое в той или иной форме (не обязательно – в буквальном смысле) страдает. Это будет продолжаться до тех пор, пока всё навсегда не свернётся обратно. Помимо прочего, страдание служит проявлением основополагающего свойства мира – его несоответствия любым человеческим представлениям о справедливости. Так, растениям иногда приписываются альтруизм, сострадание – как раз то, что, как правило, отсутствует в отношениях между людьми. Можно предположить, что растения страдают в неизмеримо меньшей степени по сравнению с человеком, потому что не рефлексируют по поводу окружающей несправедливости. Часто жизнь человека, который преследует (без фанатизма) исключительно самые расхожие смысложизненные цели, (такие как богатство, известность и власть) – называют растительным существованием. В таком контексте растительное существование мыслящих и не мыслящих млекопитающих приближается к идеалу пустотной души растений. Растения красиво являют своё неподвижное состояние как отсутствующую возможность обратиться к ним – как бессловесную пустоту. Их возрастающее опустошение наполняет натянутую как воздушный шар Вселенную.
00
«Конец? Нелепое словцо.
Чему конец? Что, собственно, случилось?
Раз нечто и ничто осуществилось,
То было ль вправду что-то налицо?
Зачем же созидать? Один ответ:
Чтоб созданное всё сводить на нет.
«Всё кончено». А было ли начало?
Могло ли быть? Лишь видимость мелькала.
Зато в понятье вечной пустоты
Двусмысленности нет и темноты».
(И.Гёте. «Фауст»)
Нет, честное слово, во время сегодняшнего тотального языческого культа научной картины мира хотелось бы приобщиться к каким-нибудь святыням. Не говоря уже о таких амбициозных целях, как восстановление в современном обществе сил священного. Но за всё общество отвечать сложно, потому что не вполне понятно, существует ли оно, или всё это какая-нибудь хитрая матрица? Раз я мыслю – следовательно, я существую, но мыслят ли все остальные и, следовательно, существуют ли они – это неизвестно. Однако, в любом случае, вначале следует разобраться: в чём заключается святость?
Из книг известно, что когда-то якобы жил Горгий – древнегреческий софист, крупнейший теоретик и учитель красноречия V в до н.э. Горгию принадлежит трактат «О природе, или О несуществующем», считающийся одним из наиболее ярких манифестов агностицизма. Основная мысль трактата – «Ничего не существует; но даже если нечто существует, то оно не познаваемо; но даже если и познаваемо – то необъяснимо для другого».
Напрасно предполагаемый Горгий не ограничился гениальным предположением о том, что ничего нет, а стал зачем-то рассуждать в сослагательном наклонении: «но если даже что-то есть…» Он всё сказал своим первым тезисом. После его утверждения, что ничего не существует, философию можно было бы радостно закрыть. Но этого, к сожалению, не произошло и большинство людей до сих пор пребывают в устойчивом заблуждении, что они сами и окружающий мир представляют собой некую реальную действительность. А ведь с позиции вечности, или, если угодно, Божественной святости, действительно ничего нет.
Как учат нас Библия и космология, до возникновения вселенной не было ничего. Не исключено, что когда-нибудь от неё ничего не останется. То же самое, но с ещё большими основаниями, можно отнести и к реальной истории каждой конкретной человеческой жизни. Таким образом, развитие человека, человечества и вселенной – это путь от нуля к нулю. 00 – так в универсальной десятичной классификации текстов обозначают раздел «Общие вопросы науки и культуры». А в гостиницах это обозначение туалета. Или, допустим, 00, что может символизировать некое философское удивление.
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на жизнь. Так почему же люди упорно живут ошибочными представлениями о некоем мифическом прогрессе, приумножая в течение своей короткой жизни совершенно бессмысленные сущности? Всему виной является стремление уже родившихся собрать вокруг себя как можно большее количество предметов и других людей, для того, чтобы таким путём иллюзорно продлить своё существование в вечность. Так формируется порочный круг производства и воспроизводства, который обладает обоюдоострым свойством и ничего не может изменить. Потому что ничего на самом деле нет.
А теперь обратимся к святости. Попытаемся среди всего многообразия сакральных доктрин отыскать хотя бы что-нибудь общее. Какой образ жизни считался чаще всего свидетельством святости? Отказ от производства и воспроизводства сущностей – отшельничество(подразумевающее отказ от «общественно-полезного труда»), целомудрие, безмолвие (отказ от умножения лишних слов, ведь «вначале было Слово…»). «Так же как человек достигает истины через смерть, язык достигает истины через безмолвие. Язык – это жертвоприношение, в котором сжигаются, приносятся в жертву слова как тюрьмы для смысла», – говорил Жорж Батай.
Что касается труда, то он в течение всей известной нам «цивилизованной» истории человечества являлся родовым проклятием и основной формой взаимного порабощения человечества. Как и любое зло, с древности до наших дней его старались взвалить на кого-нибудь другого, то есть перераспределить. А если это не получалось, то стремились выполнять трудовую повинность украдкой, вдали от нескромных взглядов посторонних свидетелей. Работающий человек в чём-то подобен человеку совокупляющемуся, но ведь и процессы совокупления, как и любое зло, обычно стыдливо скрывают от окружающих. Человек подсознательно ощущает бессмысленность приумножения сущностей, а согласно принципу «бритва Оккама» лишённые смысла сущности необходимо безжалостно удалять. Думается, что в наше время Оккам, подобно заправскому маньяку, неустанно работал бы своей бритвой. Совершал бы, так сказать, деконструкцию с целью извлечения смысла. Ведь в процессе истории возникают извращённые цивилизации, бесстыдно демонстрирующие труд (СССР) и секс (современный Запад). Но они неизбежно кончают тотальной импотенцией. И приходят к тому, что ничего нет.
Лишь абсолютно разрушительные или, по крайней мере, принципиально непроизводственные траты отвечают смыслу всеобщего несуществования.
0-0 это короткая рокировка, на языке шахматистов она означает «уйти в два нуля».
Забыть родиться (Космическая антиутопия «Библии Пустоты»).
Ничто есть заблуждение, если оно не Ничто к Власти!
Абсолютно Нет Ничего существующего, кроме Ничто к Власти.
Ничто есть Ничто Иное как Ничто к Власти.
Абсолютная Мощь неразрывна: Господство как Пустота к Власти есть
Власть как Ничто к Господст