А дождь все шелестел, отовсюду ругались, чихали да жаловались на жизнь сбившиеся в повозках и на дороге люди, хотя многие укрывались предусмотрительно взятыми просмолёнными полотнищами или кутались в плащи.
- Эй, журавель, иди к мамке под подол, - сказала дородная женщина с целым выводком уже прыщавых детей, которые держали здоровенный полог, и вправду похожий на юбку. Она обращалась к дяденьке, одиноко торчащему под дождем с одним лишь узлом на палке, словно вся его жизнь уместилась в небольшой узелок. - Залазь. Вместе теплее.
- Холмич я, почтенная, - замялся тот, - не обижу лохмотьями честных поселян?
Он так сказал «поселян», будто «высокородных». Но холмичи и вправду считались людьми второго сорта в сравнении с крестьянами свободных поселений. Кто по доброй воле пойдет жить в Холмы? Да и одет дяденька был явно беднее, хоть все же не в лохмотья.
- Какие мы теперь поселяне, - ответила женщина сжатым, каменным тоном, - беженцы мы...
Дмитриус, обрушивая целые мокрые оползни земли, и выворачивая своим весом то один, то другой куст, за которые хватался, всеж-таки добрался до оглушенной хлопушкой твари. Распахнув свое металлическое чрево так, чтобы стоящие внизу не видели, он скомкал драную шкуру и засунул внутрь. Во власть гремлинов.
А если, подумала Анна, шкура очнется и сожрет Ялвика с Ниялвиком? Кто ж знает, на что она способна, если ее собратья так быстро и легко меняют форму, цвет и даже текстуру своих тел. С другой стороны, гремлины не только чуткие да пугливые твари, осторожней которых поди сыщи. Они еще и мастера по всему вещественному, а особенно по всему металлическому. Возьмут и запечатают существо в доспех Дмитриуса, изнутри. То есть сделают прямо в груди железный короб, и попробуй оттуда вылези. Внутри Стального уже скрыт хорошо защищенный тайник, в котором помимо ценностей ханты хранится и сама его личность, «снежинка», вплавленная в металлическое тело. А теперь еще одна железная коробка появится, временно.
Подтверждая догадку девушки, изнутри ходячего доспеха заскрежетало.
- Ищем, ищем чудище, - сердито напомнил Ричард, возвышаясь надо всеми зловещей фигурой, темнеющей в пелене дождя. - Себя осмотрели, ближних проверили! У кого что необычно? Лишний мешок добавился или сума потяжелела? Тот руку поднимает вверх, а все остальные отступают в стороны! Все стали выискивать. Можно девок хотя бы взглядом ощупать, по делу же. Да скарб чужой осмотреть, потыкать, помять, что там у них?
- Эй, чего щиплешься, щегол?
- Проверяю, красавица, вдруг ты не девица, а обмордень какой?
- Вот я тебе втемяшу под глаз, сам станешь обмордень!
- Лучше поцелуй!
- А может лишний человек появился? По головам своих пересчитать, чужих в сторону отставить, - продолжал распоряжаться рейнджер.
Мать с выводком вздрогнула, прыщавые дети, широко раскрыв глазищи, вперились в одинокого холмича с узелком. Тот торопливо развязал свое богатство и стал показывать хозяйке, мол, человечий я, не холмовая тварь, смотри, почтенная...
- Под повозками смотрите-шуруйте! - у следопыта ко всему был тщательный подход.
В сгустившихся сумерках, запорошенных шелестящим дождем, найти что-то странное было нелегко. Но в толпе промокших крестьян, мастеровых, да лавочников, в спешке бежавших с разных поселений, похватав чего смогли унести - наоборот, проще простого.
- Вот оно! - закричал вонючий риндан по кличке Зверь, шнырявший от телеги к телеге с видом уполномоченного дознавателя. Он схватил за плечи двоих совершенно одинаковых мальчишек лет шести. - В мальчонку превратился! Только какой из них настоящий?
- Ты сдурел, тварь волосатая?! - завизжала худенькая и маленькая женщина, как зверь отпихивая мародера мощным ударом обеих рук в грудь. - Мои это, мои!!
- Оба?!
- Два!
- Близнецы? - уточнил Дмитриус.
- Нет! Еще чего! - услышав незнакомое слово, мать заслонила дрожащих малолеток собой.
- Эээ, а кто тогда? - гулкнул сбитый с толку Стальной.
- Парняшки они! - к семейному заслону протиснулась жестикулирующая всклоченная бабка. - Парняшки. Парой на свет вылезли!
- Тьфу, - сморщился риндан, отступая, - проклятье духов на вашей семье. Не бывает одинаковых людей, то кукушка вам своего птенца в колыбель подсунула.
Из плотной толпы в два с половиной десятка однородцев, сидевшей и стоявшей вокруг трех повозок, особняком от всех, сверкнули глазами двое совершенно одинаковых молодца. В охотничьих куртках, но без луков и вообще без оружия, только с ножами. Вид у них был, впрочем, и без оружия опасный.