Проблема с телефонами и идентификацией вызывающего абонента заключалась в том, что собеседник, скорее всего, уже узнал номер «Экстаза», так что единственное, о чем можно было солгать, – это ее имя.
– Мисс Дамиано, – сказала она, назвав фамилию Винса вместо своей собственной. – Можете спросить меня по этому номеру.
– Я свяжусь с вами очень скоро, – зловеще пообещал он. – Доброй ночи, мисс Дамиано.
Леденящим душу его прощание ей вовсе не показалось. Взглянув на экран своего сотового, она узнала, что до окончания ее перерыва и возвращения за барную стойку осталось всего семь минут. Не так уж и много времени. Но был еще один человек, который знал что-то стоящее о Поле Экко.
Чарли отодвинула бархатную занавеску и, перешагнув ониксовый порог, оказалась на верхней ступеньке лестницы (также из оникса), которая привела ее прямиком в теневой салон Бальтазара.
Хотя ослабление силы теней на короткий период прохождения по ступеням не было особенно полезным, другое свойство оникса казалось куда более важным – оно заставляло ожившие тени сгуститься. Инкрустированное ониксом оружие ценилось столь высоко именно благодаря способности поражать тени сумеречников.
Потолок в помещении был низким, а стены, как и в остальной части «Экстаза», выкрашены черной, поглощающей свет краской. Несколько человек сидели за столиками, склонившись над своими напитками, и о чем-то негромко переговаривались. Одна девушка закрыла глаза, а сидящий рядом темнодел производил какие-то манипуляции с ее тенью, очень похожие на сшивание. Парень со скейтбордом развалился на стуле, запрокинув голову к стене и закатив глаза.
В глубине помещения имелась еще одна бархатная занавеска, отгораживающая закуток с парой клубных стульев – для клиентов, – стоящих у небольшого обшарпанного деревянного стола, за которым сидел Бальтазар. Джоуи Эспиринс прислонился к дальней стене, скрестив руки на груди.
– У тебя назначена встреча? – обратился он к Чарли куда более громким, чем было необходимо, голосом.
Бальтазар небрежно махнул рукой.
– Ой, не говори глупостей. Это же та девушка из бара. Напомни, как тебя зовут – Шар? Шер?
– Очень смешно, – сказала она.
– Чарли! – Он щелкнул пальцами, как будто ее имя все это время вертелось у него на кончике языка. – Ты все как следует обдумала и решила взяться за работу, которую я предложил. Так и знал, что ты это сделаешь. Что ж, я снова дарую тебе свое расположение.
У Бальтазара были волнистые черные волосы и длинные ресницы, а одет он был в мешковатый черный костюм с кое-как повязанным черным галстуком поверх мятой рубашки. В лацкан его пиджака была воткнута булавка из оникса. Поговаривали, что раньше он был альтерационистом, у которого от чрезмерного использования сгорела собственная тень. Его язык до сих пор был раздвоенным, как у всех темноделов, и у основания проткнут серебряной сережкой-гвоздиком. Бальтазар имел обыкновение приходить поздно, а уходить рано и частенько забывал заплатить Одетте арендную плату за помещение. Он был из числа тощих болтунов, с которыми Чарли обычно путалась, а потом неизменно сожалела.
Джоуи Эспиринс, напротив, был маленьким, жилистым и с впалыми щеками, что говорило о плохом здоровье, возможно, о некой прошлой зависимости. Седые волосы он носил коротко – по-военному – остриженными. У него на теле было много татуировок, в том числе несколько на шее, армейские ботинки и гардероб, казалось, целиком и полностью состоящий из белых футболок, поверх которых он надевал рубашки с короткими рукавами. На Чарли он бросал взгляды, красноречиво говорящие, что умной он ее не считает. Что ж, она и сама не держит его за гребаного гения.
Чарли уперла руку в бедро.
– Я просто возвращалась с перерыва и решила уточнить, не принести ли чего из бара?
– Заботливая какая, – скептически отозвался Бальтазар, но отказываться от выпивки не стал. – Что ж, смешай мне свой фирменный «Олд фешен» с настойкой.
– На апельсиновых корках и с вишенкой?
– Вишен лучше парочку, – сказал он. – Мне нравится, когда добавляют побольше сладенького.
Хорошо сказано. Чарли пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не закатить глаза.
– А еще я хотела кое о чем спросить.
– Само собой. – Бальтазар был воплощением невинности.
Чарли вздохнула.
– Прошлой ночью я видела на улице мужчину с тенями вместо рук. Кто он такой?
– Вот ты и познакомилась с новым Иерофантом, – сказал он.
Иерофант, значит. Это одновременно и Верховный жрец из колоды Таро и должность у сумеречников. Местные теневые маги имели обыкновение собираться вместе, чтобы выбрать представителей от каждой из четырех разновидностей темноделов для членства в тайной организации с недвусмысленным названием Теневая ложа.