Я нагрел свежесрезанный куротику и собрал жидкость, вытекшую из него. Старик пил ее под моим наблюдением и через несколько дней боли полностью прекратились. Можешь представить себе нашу радость! А затем праздник продолжился. А именно — своей внучке, у которой была лихорадка, старик также дал эту жидкость, без моего ведома, и ему удалось всего за день сбросить у нее жар! Когда от усталости и переохлаждения и я почувствовал признаки лихорадки, то попробовал лекарство на себе. В тот же день я вылечился, и даже ты не заметила, что у меня начиналась болезнь. После этого я просто боюсь предсказать, что на самом деле может значить бамбук для больных людей!
Я начал смешивать соки разных видов бамбука и после многих попыток научился лечить людей от простуды и астмы. Некоторые из этих жидкостей я пил, будучи абсолютно здоровым, и наслаждался ими как прекраснейшими прохладительными напитками.
Меня позвали в одну семью помочь маленькому ребенку: тот обгорел на солнце, и у него была сыпь по всему телу. Что я только не делал! Но мне никак не удавалось залечить эти язвочки. Пока я не понял, что это наружная болезнь и лечить ее надо тоже снаружи. После безуспешного прикладывания к коже коры разных видов бамбука я уже хотел отступиться, но случайно намазал ему часть кисти пеплом от бамбука, родственного черному. Через несколько часов сыпь исчезла с руки. На следующий день с ребенком все было в порядке.
Помимо невероятной эффективности лекарств, меня изумляло их почти мгновенное действие. Однако были случаи, когда лечение затягивалось. Несколько месяцев назад я начал лечить одного молодого человека, который признался мне, что любит свою жену, но ей никак не удается разбудить в нем мужскую силу. Я смешал жидкость, о которой я говорил и которую назвал «Табашир», с соком еще некоторых растений и давал ему эту смесь раз в два дня. Через два месяца он прибежал ко мне совершенно счастливый с благодарностью от своей стыдливой жены. Но это лекарство оказалось бесполезным в тех случаях, когда у людей в отношениях с женами все в порядке, но детей нет. Боюсь, с этим справиться будет труднее. Здесь силы этого чудесного растения недостаточно!
Закончив, Сунг опустился на скамью рядом с Чиё. Разволновавшись, он не заметил ее загадочного взгляда. Взяв Сунга за руку, девушка нежно поцеловала его в щеку, и Сунг, захваченный врасплох, покраснел.
XIX
Мы просидели несколько часов на берегу ручья, спускавшегося в монастырский двор. Рёкаи долго боролся с искушением прервать молчание. Наконец он задал вопрос:
— Случалось ли тебе когда-нибудь чувствовать в себе поступки кого-то, кто не является тобой?
И, не дожидаясь ответа, добавил:
— Я имею в виду поступки, которые ощущаешь своими, о которых уверен, что именно ты, и никто другой их совершил. А потом однажды Он от тебя слегка отделяется (или ты от Него), и тогда ты видишь, что на самом деле это не ты. Словно кто-то в тебя прокрался, притаился там, признав тебя собой. И порой, не удержавшись, он делает что-нибудь по-своему. А ты его, потерявшего осторожность, захватываешь с поличным. Понимаешь?
Понимаю ли я? Рёкаи попал в точку. С тех пор как я пришел в Дабу-дзи, каждые несколько дней со мной происходило именно то, что мой новый собеседник только что описал. Это никак не было связано с моей новой жизнью, а лишь с прошлым. Совпадение с кем-то внутри меня самого было единственным соединением с этим прошлым. Мне казалось даже, что Он принадлежал к числу моих врагов. Но Он мне нравился. Он знал мои самые тайные мысли.
Я смотрел на долину под нами. Это меня успокаивало. Владения монастыря раскинулись по всему плоскогорью на горе Сито, которое круто обрывалось вдали около границы села. Дома из-за расстояния выглядели словно нарисованными цветной тушью. Ручеек, в котором я держал ноги, там, внизу, становился рекой, но выглядел отсюда меньше, чем у своего истока вверху над нами.
По тропинке к нам подошел Тэцудзиро. Чтобы не отвечать Рёкаи, я спросил у дайси:
— Возможно ли не думать вообще?
Мастер всегда был готов к ответу:
— Когда ты занимаешься дзадзеном, то твое состояние ближе всего к не-думанию. Но, как известно, ты не проводишь в дзадзене целые дни. Прежде всего нужно научиться правильно использовать размышление, а не отвергать его. Человек должен освоить новый, иной способ мышления, а не его предмет. Если ты обретешь в монастыре такой опыт, ты не перестанешь думать о вещах, которые тебя некогда занимали, да и сейчас занимают. Но ты будешь размышлять о них таким способом, который позволит тебе об этих же самых вещах делать выводы, ранее невозможные. Я знаю, что многословен, но представим себе, что мы сейчас не в Дабу-дзи, поэтому я могу себе это позволить. Есть ли у тебя еще вопросы?