Гунилле
Желтая книга
I
Песнь об искалеченной
«Amor omnia vincit» — любовь побеждает все выведено ее рукой на коричневой папке, объединяющей три толстые тетради; жирными печатными буквами выделено заглавие: КНИГА ВОПРОСОВ. Словно попытка сопоставить два положения: твердое, оптимистичное и совершенно нейтральное — наверху и неуверенное, вкрадчивое, словно взывающее — внизу. Будто бы она хотела сказать, что это и есть отправная точка. О если бы только это оказалось правдой.
Любовь побеждает все. Хоть и известно, что это не так, но тем не менее… Сердце щемит при виде строк: о, только бы это была правда, о, если бы только это оказалось правдой. Пока голос автора не срывается, все очень строго, корректно и по-деловому. Одна книга — желтая, другая — черная, неполная, или подвергнутая цензуре, и еще одна — красная. Вместе они составляют «Книгу вопросов», рассказывающую о Бланш и Мари. Больше ничего нет.
Приходится с этим смириться.
Любовь побеждает все. Как рабочая гипотеза. Или глубинная болевая точка.
Через два года после того, как Мари Склодовской-Кюри была вручена вторая Нобелевская премия — премия по химии за 1911 год, а ее любовник Поль Ланжевен воссоединился с женой Жанной и, с ведома последней, вступил в более-менее прочную связь со своей секретаршей, Мари перенесла хоть и ожидаемый, но от этого не менее страшный удар: однажды утром ей сообщили, что жившая в ее парижской квартире подруга, Бланш Витман, обнаружена мертвой.
Бланш пыталась перебраться из кровати в деревянный ящик на колесиках. Не получилось. И она умерла.
Причину смерти устанавливать не стали, но забиравшие тело отметили его чрезвычайно малую длину, а также что Мари Склодовская-Кюри настояла на том, чтобы лично уложить искалеченный торс в гроб. На прощание она в течение часа просидела на стуле возле покойной, положив руку на крышку гроба, а носильщикам пришлось дожидаться в соседней комнате. Она не пожелала им ничего объяснять и лишь бормотала: я всегда буду рядом с тобой.
Потом гроб унесли.
В единственном некрологе Бланш Витман называли «легендарным феноменом» и отмечали ее роль медиума профессора Ж. М. Шарко. Она оставила после себя тетради, о которых стало известно только к концу 1930-х годов и которые полностью никогда не публиковались.
Мари Кюри в своих мемуарах о существовании Бланш, как и о многом другом, не упоминает.
Я ее за это не осуждаю.
Никто не знает, впрочем, хотела ли сама Бланш Витман быть упомянутой.
Некоторую известность в истории медицины она после смерти все же получила, но не в связи с Мари Кюри, а только как «медиум Шарко». В примечаниях тут и там лаконично сообщается, что она закончила свою жизнь «мученицей» и «жертвой» научных исследований в области радия. После смерти Шарко она два года проработала ассистенткой в рентгеновском отделении больницы Сальпетриер, где в то время царила неразбериха вокруг методов лечения. Потом она перешла в лабораторию Мари Кюри — там несколькими годами позже произошло открытие радия. Кто способен провести грань между смертельным рентгеновским облучением и смертоносным радием? Кончилось одно, началось другое.
Итог: мученица и торс.
О ее жизни после 1893 года, когда умер Шарко, почти ничего не известно. В последние годы она намеревалась написать книгу о любви. В единственном кратком некрологе об этом ни слова. Только «умерла, лишившись рук и ног», что не совсем верно: одна рука у нее была, правая, ею она до последнего и писала.
Книга осталась незаконченной. Сохранились три тетради, форматом 30 на 22 см, по сорок страниц каждая, объединенные коричневой папкой — «Книга вопросов», как она ее назвала. Первую тетрадь она именует «Желтой книгой», вторую — «Черной книгой» и третью — «Красной книгой».
Их обложки бесцветны. В этой трехчастной истории Бланш намеревалась рассказать о природе любви. Не получилось. Вышла история о Бланш и Мари. Каждая ли жизнь этого заслуживает? Своя история есть у всех, но записываются немногие.
Непонятному названию — «Книга вопросов» — вскоре находится простое объяснение. Бланш решила, что будет предварять вопросом каждый фрагмент. И хладнокровно на этот вопрос отвечать. Вопросы будут «чрезвычайно важными». Какого цвета было твое первое платье? Каким был твой первый номер телефона? Но время от времени — неожиданные и странные отступления: Что можно было прочесть на лице отца, когда он делал мне аборт? или: Кто сидел возле гроба Шарко во время прощания?