«Книге о художниках», основная часть которой была написана Карелом ван Мандером в 1603 году в уединении «Семигорья», его дома под Харлемом, предшествовал многолетний труд по собиранию материала, приносивший ему не только удовлетворение и радость, но и горькие разочарования. Ведь нидерландского автора встречали несравненно большие сложности, чем его старшего итальянского современника Вазари, который пользовался высоким покровительством герцога Тосканского и часто действовал от его имени. То, что делал Карел ван Мандер, было лишь его частной инициативой. На страницах книги он не раз сетует на корреспондентов, отказывавших ему в бескорыстной помощи, на равнодушную родню, мало озабоченную увековечением имен своих предков-художников, а ведь для тогдашнего историографа искусства эти сведения нередко были единственным источником фактических данных.
Разумеется, Карел ван Мандер пользовался печатными и рукописными сочинениями XVI века, которые он иногда цитирует, правда, по обычаю того времени, не всегда их указывая. Это, прежде всего, страницы «Жизнеописаний» Джорджо Вазари, посвященные Яну ван Эйку и другим нидерландским мастерам, латинские стихотворные «Портреты нескольких знаменитых живописцев…» Доминика Лампсониуса, «Зерцало нидерландских древностей» Марка ван Варневейка, «Дневник путешествия в Нидерланды» Альбрехта Дюрера. Какую-то информацию он мог почерпнуть у Питера Кука ван Алста, Лукаса де Хере, Виллибальда Пиркхеймера и некоторых других современников. Однако подобных источников во времена Карела ван Мандера было очень мало, и основная часть сведений о немецких и особенно нидерландских художниках была собрана им самим. Посещая разные города, он знакомился с архивами, хранившимися в ратушах и гильдиях св. Луки, встречался со здравствующими художниками и любителями искусства, много времени уделял поискам и изучению сохранившихся произведений живописи, разбросанных по многочисленным церквам, общественным зданиям и частным коллекциям. Материал о многих мастерах собирался Мандером буквально по крупицам, и он не пренебрегал ни семейными преданиями, ни анекдотами, которые ему доводилось услышать. Вкрапленные в канву жизнеописаний, они, естественно, подвергаются критическому анализу со стороны современных исследователей и вместе с тем вносят в «Книгу о художниках» особый аромат далекой эпохи.
Работая над книгой, Карел ван Мандер не мог не испытывать определенного воздействия «Жизнеописаний» Вазари. Однако, вдохновленный ими, он отнюдь не копировал слепо итальянский образец. Читатель, знакомый с вазариевскими биографиями, без сомнения, заметит, что «Книга о художниках» принадлежит перу человека иного менталитета: быть может, не столь артистичного, как итальянец, более трезвого, педантичного. Карел ван Мандер серьезно относился к фактам: когда их недоставало, он не боялся признаться в этом читателю и не торопился дать волю фантазии. Создавая свою книгу задолго до XVIII века, когда родилась научная история искусства, чьим отцом по праву считается Иоганн Иоахим Винкельман, Карел ван Мандер проявил одну из «главнейших добродетелей настоящего историка», а именно «историческое смирение»[2]. Его стремление к объективности даже в освещении творчества современных ему мастеров следует отметить особо, ибо тут он был уже вправе действовать не как историк, а как критик, непосредственно участвующий в художественном процессе. Тем не менее на страницах своей книги он признается: «И так как я допускаю, что моего ума или понимания могло быть недостаточно для справедливой оценки достоинств представителей нашего искусства и их произведений, то я старался избегать сравнений художников между собою, или безрассудно выказывать кому-либо из них пренебрежение, или же, наконец, возвышать одного в ущерб другому». Эстетическая позиция Мандера, его личные вкусы, человеческие привязанности обнаруживают себя, скорее, косвенно — в пространности биографий ряда его современников или в детальности описания некоторых произведений. Впрочем, степень подробности того или иного очерка в первую очередь зависела от материала, которым располагал автор.