Такова, например, знаменитая токайская «Эссенция». «Эссенция» — иссушенный до состояния кожи изюм, выдавливающий под собственной тяжестью драгоценные капли. Это — экзистенциальное вино. Токайская эссенция творится 15–20 лет, но не имеет сроков хранения — она переживет если не все, то многое. И потому венгерское правительство объявило (а ЮНЕСКО поддержало это решение) токайскую «Эссенцию» национальным богатством и строго следит за вывозом ее.
Кстати, обратите внимание: не климат или почвы, не подвалы и виноградники национальное достояние, а продукт труда человеческого и его мастерства. Это очень поучительно для нас, пренебрегающих трудом мастеров, но вопиющих о разграблении недр.
Токай — очаровательная долина со своим гением места. У кого Олимп и бог-громовержец, у кого Минотавр, ожидающий в лабиринте гостя, у кого дух реки (алтайская Катунь). Гений Токайской долины — плесень ее подвалов, серый мягкий велюр, подспудно, незаметно, на молекулярном уровне, формирующий фантастическую шевелюру токайского винного букета. Владеют виноградниками, заводами и технологиями далеко не все в Токайской долине. Настоящие нибелунги этих мест — владельцы подвалов, бесконечных и длинных, как в страшных сказках.
Токай — это целый мир, и потому токайские вина доступны и адекватны всем слоям общества:
• вот пастух в тени раскаленных деревьев достает бутыль финча (смесь белого ординарного вина, велшрислинга, с водой), запивая им кусок сыра и сладкую сочную паприку;
• вот влюбленные студенты разнообразят беспечную любовь легким и прозрачным, как девичье кокетство, шардонеем;
• добропорядочные горожане держат в доме небольшой запасец — на каждый день блауфранкши и к празднику фурминт или трехкорзинное ассу;
• венгерский офицер без токайского, что чешский солдат без пива, — вспомните «Похождения бравого солдата Швейка»;
• месса в аббатстве не обойдется без специального на этот случай церковного полусладкого токая;
• аристократ в своем дворце, блистающем позолотой, красотой, породистыми женщинами и лошадьми, искрами хрусталя и золотым дождем шестибутенного токайского, ведет изысканный диалог — о кознях Порты, особенностях индийских алмазов или результатах предстоящих политических дерби;
• августейшие особы отравляют свою жизнь вкрадчивым дурманом самых потаенных вин-ессенций. Девиз токайских вин, имеющийся на всех фирменных бутылках — «Vinum regum — Rex vinorum»: «Вино королей — король вин». Между прочим, страстным поклонником и пропагандистом токайского в Европе был один из российских царей.
Токайское находится в одном ряду с шампанскими, бордосскими, рейнвейнами, кьянти и мозельскими — им подражают, а не они подражают. Иногда подражания сами по себе шедевры (массандровский токай, как признают венгерские дегустаторы, прекрасное вино, но не токай, — они не узнают в нем токая).
Кагор — вино причащения, токай — трапезы и мессы (трапеза и месса — одно и то же: у православных употребительно греческое слово «трапеза», у католиков латинская «месса»). Есть у этого слова, помимо обычных и привычных нам смыслов (еда и служба), еще один — самый древний и самый сакральный. Трапезус — плоская четырехугольная гора или возвышенное место жертвоприношений. Такие трапезусы характерны и для Европы (Агора в Афинах, Ватиканский холм в Риме, Монмартский холм в Париже, Храмовая гора в Иерусалиме, Градчаны в Праге), и для Руси (киевский Детинец, Боровицкий холм в Москве, Чатыр-Даг над Неаполем Скифским, ныне Симферополем). На таком же холме, на склоне горы Арарат Ной приносил благодарственную жертву, с благовониями и возжиганиями, а потом уснул, утомленный жертвенными возлияниями вина. Мегалитические жертвенники легли в основание многих храмов и алтарей.