Привожу документ отрывочно:
«1. В данный момент издательство “Крылов” в первую очередь рассматривает произведения, которые могут выйти в составе следующих серий: “Историческая авантюра” — историко-авантюрные романы, альтернативная история, приключения наших современников в прошлом; “МК-fantasy” — классическая героико-приключенческая фэнтези, городская фэнтези, приключения наших современников в фэнтезийных мирах; “Атомный город” — посткатастрофический либо постьядерный боевик, романы о последствиях интервенции иностранных армий на территорию России (в духе “Мародера” Беркема аль Атоми).
2. “Мужской клуб” крайне заинтересован в авторах, которые готовы работать в плотном контакте с редакцией, что предусматривает обсуждение синопсиса романа и рассмотрение каждой написанной главы на первом этапе создания произведения.
<...>
5. Язык произведений — современный русский, без архаизмов, диалектизмов и злоупотребления любой терминологией. В произведениях серии “Историческая авантюра” допустимы не более 1-2 архаизмов на абзац.
6. Крайне не приветствуются подробные описания, не имеющие решающего значения для сюжета (устройство скандинавского драккара, схема сборки-разборки пулемета “Максим”, структура сословного общества Древнего Рима и т. п.).
7. Роман должен иметь только одну сюжетную линию и линейную структуру, больше действия, меньше рассуждений. Ретроспектива возможна, если является сильным драматургическим приёмом, либо сюжетообразующим элементом, но лучше обойтись без неё...
8. Только один главный герой — в крайнем случае, с одним-двумя спутниками. Главный герой не погибает. Подругу героя могут убить, но не должны мучить и насиловать.
9. Наш герой — настоящий мужчина, решительный, уверенный в себе, харизматичный победитель. Произведения о неудачниках не принимаются.
10. Роман, претендующий на публикацию, должен иметь следующую структуру: в первой главе происходит знакомство с главным героем (и его спутниками). Обосновывается способность ГГ разрешать возникающие проблемы и решительно действовать в острой ситуации. Персонаж должен быть психологически достоверным и убедительным (т. е. никаких студентов, внезапно становящихся великими воинами и могучими магами); действие развивается динамично, с резкими сюжетными поворотами через 1,5-2 авторских листа: в каждой главе герой выпутывается из очередной переделки и тут же попадает в следующую, из которой ему предстоит найти выход в следующей главе (см. классику приключенческой литературы: “Остров сокровищ” Стивенсона, романы Вальтера Скотта, Александра Дюма, Фенимора Купера и т.д.); по ходу действия герой наращивает “экспириенс”: концентрирует ресурсы, развивает способности, утверждает либо повышает свой статус в социальной среде, в которой оказался, ГГ заметно эволюционирует от начала к финалу, приключения накладывают на него отпечаток, как внутренний, так и внешний; финал — оптимистический, на грани с хеппи-эндом: полная победа над противником и выполнение основной задачи (для законченных произведений) либо промежуточная победа (для циклов)».
Так-то вам, товарищ Прашкевич. Ни ваш «Носорукий», ни «Полярный князец», ни «Секретный дьяк» ни за что не попали бы в издательские планы «Крылова». Пятый пункт, он и при капитализме остался пятым. Сколько ни меняй фамилию Цукерман на фамилию Сахаров.
Но (это напоследок, больше про цензуру не буду)! Вот еще одно замечательное свойство Прашкевича: горестные заметы сердца он умеет передавать с улыбкой. Не обозлившись, как некоторые, на весь православный мир и не уединившись, как старовер, в своей маленькой лубяной избушке. Этим он и спасался, этим он и сейчас спасается — а иначе как?
Конечно, стоит комментария фраза «Одновременно начал писать фантастику». С робким оправданием: «Но немного».
Но о фантастике Прашкевича — разговор впереди.
«Меня всегда страшно интересовал тот гигантский незнакомый мир, что лежал за пределами нашей страны. Вот только выехать туда в советское время было чрезвычайно трудно». Далее Прашкевич описывает случай с женой, как она, перечисляя социалистические страны, забыла назвать Монголию.
Сразу вспоминается рассказ из интервью артиста Льва Дурова, прославившегося ролью провокатора Клауса в фильме «Семнадцать мгновений весны»:
«— Меня должны были снимать у Лиозновой в “Семнадцати мгновениях”. И говорят, эй, Дуров, ты за границу не выезжал, иди на собеседование. А тогда, как вы помните, поездки за границу утверждал горком или там райком партии. Знаете выражение “вызвать на ковер”?
— Знаем. Это когда начальство вызывает, а там у него в кабинете ковер.
— Ну да. Они сидят за столом, я вхожу. Они пальцем показывают — встаньте сюда. На ковер показывают. И ковер этот такой маленький, что когда ты на нем, они сидят и смотрят на тебя из-за стола, как на насекомое. И я им тогда сказал: “А можно я присяду?” И у них первая пауза, они не знают, что говорить. Потом говорят: “Ну садитесь”. И начинают спрашивать. Первый вопрос такой: “Опишите флаг нашей страны”. Я думаю, как можно у гражданина спрашивать, знает ли он флаг своей страны? Что за чушь, за кого они меня принимают, за дебила, что ли? И говорю тогда ровным голосом: “Прямоугольник черного цвета, в середине — череп и скрещенные кости. Называется Веселый Роджер”. Гробовая тишина в ответ. Потом второй вопрос. Назовите советские республики. И их столицы. И я начинаю перечислять: “Малаховка, Таганрог, Кривой Рог...” Молотил так минут десять. Они говорят: “Достаточно”. И опять тишина. И третий вопрос: “Назовите членов Политбюро”. Я им говорю: “Вы знаете, я беспартийный, я их не знаю никого. И в партию не собираюсь. Так что, надеюсь, и не узнаю никогда”.
— И что?
— Ну, потом начались всякие звонки, Дуров такой, Дуров сякой. Я говорю: “Ладно, пусть меня Слава застрелит где-нибудь в Подмосковье”.
— Тихонов?
— Ага, Тихонов. Так что он меня тут застрелил. Где-то в районе Университета».
То есть что получается? Получается, Штирлиц застрелил Клауса вовсе не потому, что тот был провокатор. Он членов Политбюро не знал. А это, точно, заслуживает расстрела.
На этой звонкой расстрельной ноте передаю гипсовое весло в надежные руки товарища по плаванию в мутных литературных водах Владимиру Ларионову.
Владимир Ларионов— Геннадий Прашкевич.
Беседа четвертая: 1971-1983. Новосибирск. Житие со службой.
Сама мысль о звездах таила в себе какую-то загадку...
Ген. Прашкевич. Разворованное чудо
В 1971 году Геннадий Прашкевич возвращается в новосибирский Академгородок. Работает в газетах, затем в Западно-Сибирском книжном издательстве. Публикуется в периодике, в сборниках и альманахах. В 1977 году в Магадане выходит книга прозы «Люди Огненного кольца», в 1978 году в Новосибирске — «Разворованное чудо».
В 1971 году ты снова в новосибирском Академгородке...
Да, мы с Лидой и дочкой, которой пора было в первый класс, вернулись в Новосибирск. Времена были суровые. Нет прописки — нет работы. Нет работы — нет прописки. Жили у друзей, вне штата работал на «Вечерку». Сделал несколько неплохих, проверено временем, репортажей, в том числе о палеонтологе Б.С. Соколове и палеоботанике В.А. Хахлове. А потом появилась вакансия в крупном Западно-Сибирском книжном издательстве — в отделе общественно-политической литературы. Редактор прозы «Уральского следопыта» Лев Румянцев изумился: «Что ждет страну, в которой в общественно-политических отделах работают фантасты?» Но занимался я, в основном, научно-популярной литературой, издал, кстати, первые книги известного археолога Виталия Ларичева.