«Как хорошо, что вы приехали», с этими словами встретил меня Станислав Натансон, «мы здесь ни до чего договориться не можем. В Военном Комитете при Общине образовались две группы, точки зрения которых непримиримы. Только человек со стороны может добиться согласованных действий». Мне удалось убедить Станислава Натансона и Эйгера в том, что отказ евреев участвовать в Секции Обывательского Комитета является единственным достойным выходом из положения. Я написал проект письма с мотивировкой выхода, и мне удалось добиться, чтобы как Натансон и Эйгер, так и два национально настроенных члена, его подписали. Так в ноябре 1914 года секция по еврейским делам прекратила свое кратковременное существование.
Имел я беседу и с известным польским левым деятелем Патеком, защитником по политическим делам, впоследствии послом Польши в Москве. В беседе со мной он осуждал отношение лидеров Обывательского Комитета к евреям, но — во имя национальной солидарности — не считал возможным выступать с соответственными заявлениями публично.
Вскоре польское еврейство стало перед тяжкими проблемами в связи с наплывом беженцев, выселенных из прифронтовых мест в Варшаву и в более отдаленные от фронта места. Пришлось бороться с административными распоряжениями, например, с распоряжением о выселении из Варшавы всех поселившихся там после известного времени евреев. Еврейские деятели из Варшавы неоднократно приезжали в Петербург и Москву, а Г. Б. Слиозберг ездил в Варшаву для помощи в ходатайствах перед генерал-губернатором Енгалычевым и его помощником кн. Оболенским. Барон Александр Гинцбург беседовал по этому вопросу с кн. Оболенским, с которым он был знаком. Ходатайства и беседы эти имели некоторый успех. Удалось также получить некоторые средства для помощи евреям беженцам от правительственных и полуправительственных учреждений, как, например, от Татьянинского Комитета.
И тем не менее, отношения евреев с Обывательским Комитетом до такой степени обострились, что Варшавская Гмина (еврейская Община), которая еще в октябре передала Обывательскому Комитету предназначенные для евреев деньги, в июле 1915 г. призывала к отдельному сбору в пользу евреев, указывая на то, что евреи, даже родившиеся в Польше, никакой помощи от Обывательского Комитета не получают.
В начале августа 1915 г. Варшава была занята немцами.
С самого начала войны появились военные приказы, которыми евреи ставились в армии в худшее положение по сравнению с неевреями. Так например, в весьма секретном приказе Управления начальника Санитарной части армий Юго-Западного фронта от 4 января 1915 г. за № 6 объявлялось, что:
«Главный начальник снабжения армий Юго-Западного фронта приказал для предотвращения противоправительственной пропаганды евреями-врачами и санитарами, для прекращения преступной пропаганды в санитарных поездах — воспретить зачислять в санитарные поезда и в другие подобные учреждения евреев-врачей и санитаров, отправляя указанных лиц в такие места, где условия мало благоприятствуют развитию пропаганды, как, например, на передовые позиции, на работы на перевязочных пунктах, уборку раненых с полей сражения и т. д.».
Был издан приказ о том, чтобы евреев-нижних чинов, а также бывших волонтеров французской армии отправлять на фронт первыми уходящими маршевыми ротами.
Среди документов первого года войны надо отметить обязательное постановление, изданное командующим армией, генералом от инфантерии Эвертом 30 марта 1915 г,, в котором предписывалось «усилить наказания за мошенничество в случаях, когда обвиняемыми являются евреи, а пострадавшими части войск или отдельные воинские чины», применяя вместо 173-176 ст. Уложения о наказаниях статью 1666 Уложения.
И на фронте, и в прифронтовых местностях военные власти обвиняли евреев в шпионаже и содействии немцам после занятия ими частей российской территории. Немало было случаев расстрелов без суда или по приговорам военно-полевых судов, где обвиняемые были совершенно беззащитны и, по незнанию русского языка и отсутствию переводчиков, не знали даже, в чем их обвиняли. А обвинения бывали часто столь же неправдоподобны, как распространяемые слухи, что бородатые евреи скрывают в своих бородах телефоны, при помощи которых они сносятся с неприятелем.