Что еще нужно старику? Куда мне спешить со стимулятором? Даже внезапная остановка сердца - тоже не самое плохое, если посмотреть, как мучительно умирают люди от старости.
В общем, подождем. Не будем мельтешиться.
Другие дела на неделю. В понедельник было сложное протезирование аортального клапана. (Девушка около 20 лет перенесла септический эндокардит, клапан совершенно разрушен, аневризма аорты, сердце запаяно, перфузия два часа.) Прошло хорошо.
Во вторник летал в Москву на учредительную конференцию общества по борьбе за трезвость. Скучное было мероприятие! Все в том же ключе, "в свете решений". "Как сказал М.С.".
В "Комсомольской правде" напечатали большую статью - совсем не в том направлении, что я говорил корреспонденту. Но скромность соблюдена, и на том спасибо, не пристыдили перед своими. И все правда.
Воспоминания
Тот 1967 год был счастлив заграничными поездками. Одна, самая веселая, - в Австрию, в сентябре, другая - в Штаты - самая значительная.
В Вене был очередной Международный конгресс хирургов. Как всегда, в сентябре, когда стихают отпускные страсти и гостиницы становятся доступнее.
На этот раз мы ехали поездом в заграничном неудобном вагоне, где спят в три яруса. Но компания хорошая, еды много. Выпивка, конечно, тоже была. Не путешествие, а сплошная эйфория.
Мое положение среди хирургов было уже высокое. Даже по возрасту передвинулся из молодых в средние. Сердечная хирургия с искусственным кровообращением шла вовсю, самые большие и лучшие в стране статистики результатов. Нет, конечно, мирового уровня мы не достигали и комплекс неполноценности был уже тогда, но на время можно было о нем забыть. Именно из-за комплекса я ни разу не выставлял свой доклад на хирургические конгрессы, хотя наши активно выступали с разной ерундой. Лишь бы отметиться в загранице, домашний престиж поднять.
К тому времени немного усовершенствовался в разговорном английском. Если напрячь внимание, то мог понимать доклады, соединив слух с надписями на слайдах. Однако быстро уставал и через час-два терял нить. "Ну их к черту!" В конце концов все, что говорят с трибуны, уже было в журналах и совсем новое встречалось редко...
К примеру, такое, как в 1969 году в Буэнос-Айресе, когда доложили от Кули о случае вшивания протеза сердца. Аппарат проработал два дня, пока нашли донора для пересадки. К сожалению, больной потом погиб. В Вене хирургических сенсаций не было. Барнард еще сердце не пересадил, и хирургия шла под старыми флагами: врожденные пороки, протезы клапанов. Даже коронарный бум еще не начался.
Поэтому заседаниями себя не утруждал.
Ах, какой славный город Вена! Строилась она для большущей империи - Священной Римской. Потом - Австро-Венгрия. Поэтому все роскошно, на широкую ногу. Загородный дворец Шенбрунн - так это не меньше Лувра или Петергофа. Дворец правосудия со львами - на целый квартал, и собор святого Стефана - тоже почти Нотр-Дам...
А кладбище, где похоронено больше знаменитых композиторов, чем во всех остальных столицах, вместе взятых. А Венский лес - почище Булонского... К тому же голубой Дунай (с грязной водой).
Были и магазинчики для валютно необеспеченных социалистов вроде нас, где торговали уцененными товарами. Я тоже купил для своих дешевенькие пальтишки, поскольку тогда у меня еще не началась гонка за потрепанными бестселлерами на английском языке.
А какая была развлекательная программа, а какие туристические поездки после конгресса!
Главный бал давали во дворце, во многих залах. И не надо было стоять в очереди за угощениями, а потом ходить с тарелкой. Всех усадили за столы, будто мы дома, и оркестр играл Штрауса, и вина молодого носили сколько угодно. Я, грешный, не владел еще тогда этим коварным напитком, и в гостиницу меня друзья привели "под белы руки". А утром, когда проснулся в номере, то лучше не вспоминать. С большим трудом выпутался, думал, не избежать скандала. Хорошо, что рано поднимаюсь, имел время.
Целью дальней экскурсии был выбран Зальцбург. Город около Альп, где полно старых замков, где новый зал для оперных фестивалей на четыре тысячи мест, в котором поют без усилителей. Там нас возили в горы, в таверны, где тоже поили вином, звучал Штраус.
Боже, какая у меня тогда была слава! В то лето в киосках продавали "Квик" из ФРГ, "Экспресс" из Рима, журналы из ГДР, из Парижа - и во всех мои фотографии и куски из "Мыслей и сердца". Денег, правда, никто не платил, да черт с ними, с деньгами!
Но слава эфемерна, и поддаваться ей нельзя. Я и не поддавался. Всегда шептал заклинание: "Ты - средний человек, не верь похвалам!"