Брюзжать не буду, сдвиги в части информированности и свободы частных разговоров - большие. Но ни о какой истинной демократии и речи нет. Либерализация - да, но не больше. Не то что напечатать что-нибудь, сказать публично нельзя. То есть разок гавкнуть можно, но следующего случая не представится. Не посадят, конечно, но трибуны не дадут. И "поправят", и давление окажут, кругом связаны по-прежнему.
Амосову, например, могут сказать: "Пора на пенсию" - теперь есть решение - после 70 даже академик не может занимать постов, только "советника". Сохраняют зарплату, но разве в ней дело?
Однако движение вперед есть, и надежды есть. Но пока еще сделаны такие шаги, что отыграть назад можно с одного дня. Аппарат ограничений - весь на ходу.
Сталинские и брежневские дела хорошо трясут. Появилось нечто большее - намеки, что коллективизация вообще была ошибкой, что индустриализацию можно было сделать меньшей кровью, так же, как и войну выиграть. И даже, что войны вообще могло не быть и что фашизм вызван к жизни неумелой политикой сталинского Коминтерна, вражды с социал-демократами. А уж нэп - вообще благословенное время. Пьесы Шатрова "Брестский мир" и особенно "Дальше - дальше" - явление совершенно немыслимое даже после XX съезда.
На этой неделе в "Литературной газете" напечатали об Узбекистане такие страсти, что трудно представить (В.Соколов. "Зона молчания"). Феодализм и средневековье.
Вчера делал отчет за год. Думаю, что наше учреждение - одно из немногих, что идут в ногу с партией. В самом деле: операций - 4400 - против 3500 в прошлом году. Операций с АИКом - 1560 против тысячи. Смертность общая - 4,6 процента, а было - 6,2. То же при АИКах - 11,2 и 16,8.
Гласность - полная. Демократия - еще не вся. Совет пока дальше распределения денег не идет, но я их активизирую. Скоро будут перевыборы всех заведующих и меня. Заработки повысились весьма значительно с января: у ведущих профессий (хирурги, реаниматоры, анестезиологи, перфузиологи) приблизительно на 50 процентов, у остальных - на 25-30.
Мне совет тоже предлагает платить, но я гордо отказываюсь. Вполне искренне. За удовольствие нужно самому доплачивать, а не что-то получать.
Отчет был очень подробный. "Вскрыл резервы" - почти треть коек занята больными зря: или на обследовании не подлежащие операции, или ожидающие ее. Операции сами по себе занимают только три часа в день у хирургов и 4-5 - у анестезиологов. Обследовательский комплекс и поликлиника тоже имеют резервы мощности, так что дело упирается только в поток больных. Пока жаловаться грех- поступает много. Поэтому грандиозные планы более или менее реальны. В Москве заседал Экспертный совет по кардиохирургии (новая затея), встретился со всеми коллегами. Мы так далеко впереди, что даже трудно представить: приблизительно в два с половиной раза производительнее работаем.
Вот как раскрутили! Нет, не зря живу! За прошлый год одних только детей дополнительно спасено около 500. Это истинная правда. Они же почти все умерли бы в ближайшие десять лет.
Еще один успех прошлого года: девять молодых хирургов поднялись на ступень выше, стали оперировать с искусственным кровообращением. Было - 7, стало - 16. Важно для нашего ускорения.
Но какие мы бедные! Миша Зиньковский ездил в Венгрию. Там в Институте кардиологии делают 600 операций, а тратят 14 миллионов на наши деньги. У нас в четыре раза больше работы, а получаем около 5 миллионов.
Еще сравнение: экспертный совет выработал штаты для типового центра - 500 открытых и 500 закрытых операций, 650 человек. У нас 1500 и 3 тысячи операций, - штат - около тысячи человек. Разве не молодцы?! Послали в Москву наш Институт на грамоту от Украины. Небось не дадут. Скажут: науки мало, изобретений.
Да, чуть не забыл, мои личные результаты: 185 операций, 150 - клапаны, остальные - межпредсердные и межжелудочковые дефекты перегородок. Общая смертность - 11,2 процента. Это самый лучший год в моей кардиохирургической биографии. И вообще, самое бы время поставить точку. Так нет - жадность: давай 5 тысяч операций, 2 тысячи - с АИКом.
Слаб человек!
Дневник. 2 апреля. Суббота, вечер
Дневник не пишу. Не хочется. Работать осталось восемь месяцев. Оперирую немного - две операции в неделю. Не потому, что не хочу. Нужно, чтобы ребята тренировались. Сережа уже делает повторные протезирования, еще научится вшивать два клапана и будет готов для самостоятельной работы. Олег идет сразу за ним, потом - Зорик. В этом году в отделении реабилитации оперируются исключительно больные с клапанами, легких врожденных пороков совсем нет. Отсюда некоторое повышение смертности.