Еще из древней истории. Все уже было: социальные системы, философия, а главное — мысли человека и самоанализ. И как нужно жить, чтобы чувствовать счастье. Например, мне бы сейчас: «…идеал Эпикура — мудрое спокойствие философа, свободного от всех страхов и предрассудков, познавшего истинную природу вещей путем логического мышления и исследования мира людей и природы», — так написано автором главы во «Всемирной истории». Нужно поискать по источникам, как он сам писал, Эпикур, 22 века назад.
Впрочем, я давно знаю о счастии бесстрастия, только страсти уж очень притягательны. Бесстрастие придется отрабатывать, когда сил не будет.
Снова начал оперировать и снова — страсти, но писать не стану.
Широко идет празднование сорокалетия Дня Победы. 4 мая В. В. Щербицкий вручал ордена Отечественной войны группе ветеранов и мне в том числе. Сказали, что на торжество все награды надеть. Первый и, наверное, последний раз я цеплял их. Много было хлопот, пока с Лидой разыскали их, пока дырки в пиджаке проколол. Набралось почти двадцать. И оказывается — зря. Некоторые пришли с одной звездочкой.
Нужно выдавливать из себя раба.
Не иду на работу. Может ветеран себе позволить попраздновать Победу, имея много неиспользованного отпуска? В Институте операционный день. Немножко совестно, однако оперировать боюсь перед праздником. Пишу воспоминания.
Вчера приехал к полудню. Мои больные в приличном состоянии. Аня купила планки, и я нацепил их на старый светлый пиджак, что висел для представительства в институте. Инструктор из райкома принес приглашение — в президиум торжественного заседания. И чтобы прибыть в «Украину» за час до начала. Каковы аппаратчики? Приеду к сроку.
В Институте — свое торжество. Весьма бледное, нет сноровки в таких вещах. Кроме того, идут операции, а начинать пришлось в два часа, потому что артисты (из оперетты, бесплатные) должны освободиться к трем. Партком выделил докладчика — Ваню Кравченко, а я должен был сказать приветствие. Но я решил, что обойдусь один.
К началу зал был неполон, но постепенно народ собрался, больше сестры и служащие — зеленая молодежь. Хирурги еще оперировали.
Ветеранов насобиралось семь человек. Люди скромные, были в чинах малых, никто в окопах не воевал, как и я.
— Знаю, что речей не любите, что ветераны вас порой раздражают, требуют внимания и лезут без очереди в магазинах. Но уж не так много их осталось, потерпите — в ближайшие десять лет почти все вымрут. Вот и наши общественники — партия и профсоюз — с трудом составили список, но даже имя и отчество всех не потрудились выяснить… Не буду повторять общие фразы о войне, вы их наслушались, а лучше расскажу о нашей медицинской войне…
Пересказывать доклад не хочется. Все было написано в моей книжке «ППГ-2266».
Вечером был на республиканском торжественном заседании в зале дворца «Украина», в старом пиджаке с планками. В. В. Щербицкий делал доклад. Сталина упомянул всего один раз: это знаменательно, интеллигенция боится к юбилею войны реанимации его культа…
Посмотрел парад на Красной площади и у нас. Трогательно шли ветераны, остальное — обычно.
Вчера слушали и смотрели торжество во Дворце съездов. Отличный доклад М. С. Горбачева. Приятно было слушать — и содержание и форма. Сталин назван тоже один раз: в роли руководителя партии, а не военачальника. Рано еще судить, как новый вождь повернет историю.
Одно несомненно: огромная авангардная и организаторская роль партии (и Сталина, конечно), и не столько в самих боях — ошибок, то есть смертей, там было много, — сколько в эвакуации и развертывании промышленности. Это почти непостижимо: наш потенциал после отступления 41-го года был вдвое меньше, чем у немцев, а к концу войны вооружений производили уже в два-три раза больше. При том, что немцы и работать умеют, и порядок знают. У меня впечатление: войну выиграли не генералы, а тыл.
Сейчас много говорится о всеобщем энтузиазме и массовом героизме. Не знаю. На фронте экзальтации не было. Патриотизм есть биологическое качество — «территориальный императив». Животное защищает свою территорию от захватчика, не щадя жизни. Также и народ, должным образом организованный, когда он ощущает себя как единое целое и защищает свой двор, не щадя живота. Я слышал несчетные рассказы раненых о боях. Явного героизма было мало. Но было более ценное: «Надо — значит, надо!» Немца нужно выгнать, приходится рисковать жизнью.