Вчера была пятница, однако оперировали, как на заводе «черная суббота». Много больных.
Еще: во вторник лечу в Москву, позвонили из ЦК. Вспомнили, что я был членом Комиссии за европейскую безопасность. Она, казалось, умерла, а теперь ожила. Неловко было отказаться. От брежневских мирных инициатив пользы для мира не было. Заодно схожу на выставку медицинской аппаратуры, погляжу полезное для Института, валюту все равно придется просить.
Неделя. Понедельник — две операции средней сложности. Прошли хорошо. Слабость отступила. Вторник — улетел в Москву с Юрой Паничкиным. Поехали на выставку «Здравоохранение-85». Раньше на выставках только слюнки текли от аппаратов: не было денег. Даже смотреть уже перестал, чтобы не расстраиваться. Но Институт создали, пришлось просить, и деньги появились. Купили уже на миллион рублей, и еще есть надежда… Вот только смертность не понижается от аппаратов, поэтому стыдно. Но другие бессовестно врут и просят. Поэтому ходил к министру.
Статью об алкоголизме в «Известия» не взяли. Переживу.
В среду заседание в комитете было многолюдным и скучным. Перепевы. Сбежал.
Ходил по Москве. Отдыхал в гостинице. Расслаблялся. Вспоминал. Почти полжизни связано с Москвой. Хорошее — друзья, скучное — заседания, интересное — библиотеки, театры. Все вместе — отключение, общение, информация.
Друзья умерли, в театры не попасть, библиотеки — нет задачи для поиска.
Вчера прервали гости. Хорошие. Потом Катя с Вовкой. Целый день на людях. Даже историю не почитал, не то что писать. Голова кружилась, физкультуру сегодня уменьшил.
Закончу о прошлой неделе. Из Москвы ехал поздним поездом, в спальном вагоне. Так славно выспался. Дорожные откровенные разговоры: инженер-монтажник едет в Бухарест, интересно рассказывал о румынской и югославской моделях социализма. Не вдохновили. В Югославии до миллиона безработных, а румын вождь так зажал, что даже телевизор разрешает только на два часа в день.
В пятницу был отчет за месяц и с начала года. Отчеты эти — всегда жесткий разговор о смертях, ошибках, дисциплине, хозяйственных промахах. Не было еще случая, чтобы был довольным. В этот раз сравнивал нашу статистику с данными по ФРГ — недавно добыли статью с отчетом.
По населению мы вполне сравнимы — 60 и 50 миллионов. Но не по работе… Операций по порокам сердца вдвое меньше, смертность вдвое выше. Плюс к этому они еще делают 6 тысяч операций при коронарной болезни. Девяносто процентов оперируют с АИКом — в двенадцать раз больше нашего. От всего этого чувствую себя совершенным ничтожеством. Хочу всячески задеть своих сотрудников, но не очень удается. Больше склонны искать извинения во внешних обстоятельствах, хотя оснований для этого почти не осталось.
Не было событий.
Думал и писал о мудрости. Перечитал: плохой сумбур. Перечеркнул. Для чего мне все это? Хочу не много, но и не мало: создать свою стройную систему взглядов. Мировоззрение. Нескромно звучит, но что мне терять? Бога нет, смерть придет, но до этого нужно чем-то заниматься, поскольку дата неизвестна.
Умники говорили, что без Бога человеку нельзя, смерть непереносимо тяжка. Думаю, что это не так. С Богом, конечно, проще. Самое главное при вере: нет смерти, нет конца всему.
Но конец будет…
Целый день шел дождь. Нет, дождик. Редкие капли беззвучно падают на листья яблонь при полной тишине и неподвижности. Сижу дома — отдых старику. Лида ездила в город, недавно вернулась. Целый день не видел ни одной живой души. Кроме Чари. Несомненно, душа живая. Периодически приходит и требует общения. Выходили в лес. Стремительно бегала, закладывая километровые круги. Потом долго не могла отдышаться. Удовольствие от движения. Позавидовал.
Пилил дрова. Топил котел отопления. Обедал. Спал. Остальное время читал. Роман «И сжег свой дом» У. Стайрона. «Новый мир» напечатал его мелким шрифтом в шести номерах. Я пока на середине. Странное впечатление: отличная форма, а герои живут ненастоящей жизнью. Они не работают, а только разговаривают, пьют и переживают, иногда передвигаясь в сменных декорациях, танцуя вокруг загадочного убийства. Я — рабочий человек, и для меня непонятна жизнь, в которой работа вообще не присутствует. А ведь почти вся наша дворянская литература прошлого века такая. Пережевывание любовных историй и этических проблем.