— Если бы больные не дарили коньяки! А тут как удержишься? Они меня и споили…
В прошлом году дело дважды доходило до увольнения. Поклялся исправиться, пожалели.
Но вот на прошлой неделе заведующий отделением пришел с жалобой:
— Все вернулось! Пьет, опаздывает, приходит в тяжелом похмелье, со всеми лается. Нет больше сил терпеть! Заберите, пожалуйста, или сделайте что другое.
— Ты знаешь, что перевести некуда, можно только выгнать. Давай докладную записку на пятницу. Будем разбирать на коллективе.
Вчера заведующий мялся и бумагу отдал только после напоминания. Я ее прочитал вслух на конференции.
— Что будем делать? Вся история вам известна…
Молчание.
— Думаю, что его нужно уволить. Есть закон об алкоголизме. Нельзя держать врача-пьяницу. Высказывайтесь.
Нет, молчат.
— Знаю, почему молчите. Хотите быть хорошими. А, между прочим, ни один заведующий отделением его не берет.
На том и разошлись. Уволить не решусь.
После конференции был генеральный ремонтный обход. В общем — дело пошло. Реанимация и операционная красят во всю мочь. Другие — послабее, раскачиваются. Старшие сестры жалуются на врачей, дескать, отлынивают. Получат в понедельник вливание. Хуже всех у Бендета, даже за кисти не брались (сам в отпуске). Убедился еще раз, что прохвосты-ремонтники ничего не делают. Приписчики.
Думаю, что удастся навести порядок. Даже пропаганду придумали: соревнование за лучший ремонт отделения. Доску с показателями вывесить и каждую неделю отмечать, сколько чего сделали. Помню, в юности на нашем заводе были такие доски с картинками, какая смена летит на самолете, какая — верхом, а кто — на черепахе.
Вот только бы больные не умирали! Жить бы можно. На работе и про сердце забудешь.
Заседание продолжается!
Наши хирурги-ординаторы — просто герои. Работают много безотказно, операции нередко кончаются в 8–9 вечера, а если еще подкровливает из дренажа, то сидят и всю ночь. Пытался я завести строгий учет времени, чтобы компенсировать переработку отгулами, ничего не вышло. Тетрадка долго лежала у привратника, так почти пустой и осталась. Не мелочатся ребята.
Еще зимой прошел слух, что хирургам повысят заработную плату. Когда — неизвестно. Скоро. Не очень я этому поверил. Но… на позапрошлой неделе пришел приказ союзного министра: разрешается хорошо работающим хирургам, анестезиологам, реаниматорам назначить добавки к зарплате до 40 процентов в месяц.
Согласовать с коллективом и только в пределах выделенного фонда зарплаты. Последняя оговорка все может похерить… Вызвал бухгалтера, получил сведения. Финансирование зарплаты очень хитрое: даются три суммы. Первая — сколько положено, чтобы оплатить утвержденные штаты, согласно законной зарплате каждого. Очень бы хорошо. Но выделяют сумму на 10–15 процентов меньше, считая, что не все израсходуем из-за незанятости штатов и болезней сотрудников. Так обычно и бывает. Но и это еще не все. По мере течения года каждые три месяца суммы пересматривают еще раз и «открывают финансирование» еще меньше. Вот и попробуй сэкономь.
Посмотрел наши деньги за полгода. Резервов по «открытой» смете нет никаких. Но недодают по расчетам тысяч 15 в месяц. Решил я пойти заведомо на перерасход «открытого» фонда зарплаты. Думаю, сэкономим на других статьях, государство не ограбим. Мероприятие провели демократически, выбрали десять лучших хирургов, обсудили на конференции — и в приказ.
Ведь какой стыд: работают по 5–10 лет, а получают от 120 до 150 рублей. А средняя зарплата по стране — 190 рублей.
Сегодня и завтра — дома. Отпуск все-таки. Жара стоит под тридцать градусов. Природа отрабатывает свои летние долги. Но уже последние денечки…
На даче масса цветов. Больше красные, мой любимый цвет. Даже пчелы и бабочки появились. Я думал, что уже все вымерли от «интенсивной технологии» в сельском хозяйстве.
Вчера было две операции. Все призывают меня к благоразумию. Однако факт тоже есть: в воскресенье Катя сняла мне ЭКГ и зарегистрировала полный A-V блок, с частотой 40.
Если на этом остановиться, то еще ничего, можно без стимулятора. Сердце тренирую, осторожно бегаю 150 метров, потом 20 — шагом с глубокими вдохами. Одышки не ощущаю. И вообще настроение бодрое. А может быть, потому, что в клинике дела идут прилично. Больных поступает мало, откладывают неприятное на осень.