Этакая сообразительность, и у кого же — у неотесанного бревна! — поразила шильдбюргеров прямо-таки как громом. Долго они моргали да глаза терли, пока один из них не изрек:
— Ну и чудаки же мы, что на своем горбу кругляк с горы таскали! И ведь никто из нас не смекнул, что с горы-то он и сам покатится. А мы-то кряхтели, мы-то сопели!
Тут вышел вперед другой шильдбюргер и повел такую речь:
— Велика наша беда, но можно горю помочь. Коли уж хватило у нас силенок весь строевой лес с вершины горы вниз перетаскать, так неужто не сможем его обратно втащить? А уж оттудова пустим бревнышки самоходом и полюбуемся, как они сами под горку покатятся. Вот и награда будет за труды наши праведные!
Такой совет пришелся по душе всем шильдбюргерам.
Ведь вот он случай положить достойное начало своему шутовству.
Подставили они свои горбы и поперли груз обратно. И если перед тем они изрядно попотели, перетаскивая его вниз, то теперь и вовсе потом изошли.
Кое-как все же подняли они все бревна на гору и, отдышавшись, стали спускать их вниз одно за другим.
И впрямь, до чего ж любо было смотреть, как они катятся да подскакивают!
После столь удачного завершения своих трудов, довольные и веселые, возвратились шильдбюргеры в город. А поелику все они славно порадели за общее дело, то и порешили, что не грех им теперь засесть в трактире, чтобы столь же славно выпить и закусить за общинный счет.
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Как шильдбюргеры строили новую ратушу и о чем они при
этом позабыли
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Доставив бревна на место, шильдбюргеры с таким жаром принялись за возведение ратуши, что всякий, видя их, подумал бы: да, нешуточное дело они затеяли! Прошло три дня, и все три капитальные стены (шутовства ради они строили свою ратушу о трех углах) были готовы.
Затем горожане взобрались наверх и укрепили стропила. Теперь оставалось только заняться кровлей.
Довольные достигнутым, они всем скопом отправились в тот гостеприимный дом, где хозяин стрижет своих гостей без ножниц, и закончили трудовой день превеликим пьянством, опять же за общинный счет.
На другой день, как только ударил колокол (без этого никому не дозволялось приступать к делу), сошлись они у ратуши и стали класть кровлю.
Встали они цепочкой — одни на самом верху, другие на лестнице, третьи на земле, — и так до кучи черепицы. И каждая черепица., переходя из рук в руки, попадала наконец к шильдбюргеру, который крышу укладывал.
Но тут вскоре снова ударил колокол и призвал всех к новому походу — в трактир!
Как только услыхали это шильдбюргеры, так все, кто где стоял, побросали черепицу и пустились наперегонки — не побежишь — не победишь! — прямо в питейное заведение. И бежали они, как гуси-гуменники, кои больше всего боятся, что им воды в поилке не достанется.
Но получилось так, что те, кто последним стал в цепочку, первым прибежал в трактир и занял лучшее место, самое дальнее от входа, и так вновь обеспечил себе последнее место — на работе.
Отдав должное еде и питью, шильдбюргеры снова отправились к ратуше, чтобы честь честью освятить ее, а затем от имени всех шутов и глупцов испробовать, как в ней вершатся великие шутовские дела.
Вот вошли они чин чином… а там — кромешная тьма! Немало шильдбюргеры тут страху натерпелись, однако принялись опять думать да гадать, по какой такой причине в ратуше темно. Уж не допустили ли они какого недосмотра иль ошибки, когда ее строили? Не испугали ли светлое солнышко и где-то оно теперь спряталось? А может, мешает ему что проникнуть в шутовские палаты?
Подумали они, покумекали и вышли на волю — поглядеть с улицы на дело рук своих: может быть, там обнаружится изъян какой.
Однако все три стены оказались прочно сложенными, нигде не видно было никаких огрехов. И здесь, на улице, исправно сияло солнышко, на нем шильдбюргеры тоже никаких изъянов не приметили.
Тогда они снова вошли в ратушу, но там уж и впрямь никаких недочетов не увидели — за недочетом самого света.
Но что тут долго толковать? Не открылась им причина такой темноты, сколько они свои глупые головы ни ломали, и осталась она для них темной загадкой.