Так они трудились в поте лица своего, покуда солнце на небе стояло, и совсем замаялись от жары и от беготни в ратушу и обратно.
Однако труд их, надо понимать, оказался напрасным.
— А ежели бы наша попытка удалась, — воскликнули шильдбюргеры, когда солнышко закатилось, — какое великое дело мы сотворили бы! — и поспешили снова — куда, вы и сами знаете.
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Что шильдбюргерам посоветовал заезжий молодец
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В ту жаркую пору, когда жители Шильды исправно перетаскивали светлый день в темную ратушу, через город проходил путник. Он остановился и, разинув от удивления рот, долго глазел на них, так что и его самого можно было принять за шильдбюргера.
Но, сколько он ни таращил глаза, все же никак не мог понять, что они там творили, и решил любопытства ради остановиться в этом городе на ночь.
Вечером на заезжем дворе он спросил случившихся там шильдбюргеров, с чего это они в полдень так надрывались на самом солнцепеке.
Тогда те и рассказали ему про свою беду и о том, как они маялись, чтобы доставить дневной свет в новую ратушу.
Бродяга был парень тертый и сразу смекнул, что тут ему можно поживиться. Для начала он спросил шильдбюргеров, удалось ли им доставить таким способом свет в ратушу.
— Да хоть бы вот сколечко! — отвечают ему.
— Да… — протянул заезжий человек. — А ведь все ваше горе в том, что не с того конца вы за дело принялись. Секрета вы не знаете. А я знаю!
Тут шильдбюргеры обрадовались, точно дети малые, и давай угощать ловкого пройдоху, разумеется, за общинный счет. А тому что? Лишь бы погулять на даровщинку. Вот он и пообещал помочь горожанам на следующее утро.
Ну, а когда утречком ласковое солнышко подарило городу Шильде ясный и светлый день, шильдбюргеры повели своего новоявленного зодчего к ратуше.
Тот оглядел постройку сверху и снизу, потом спереди и сзади, снаружи и изнутри и глубоко задумался. Должно быть, совет держал с той шельмой, что у каждого такого артиста всегда за пазухой припрятана.
— Надобно вам взобраться на крышу и снять одну-другую черепицу, — молвил он наконец.
Шильдбюргеры, разумеется, поспешили исполнить столь мудрый совет.
— Теперь вы доставили ясный день в свою ратушу, — сказал бродяга. — Случись он вам в тягость, вы его снова изгнать можете.
Поблагодарили шильдбюргеры мошенника и с честью отпустили.
Ловкий же плут поступил, как и всякий другой на его месте: благодарность принял, долго не пересчитывал и отправился дальше, правда частенько оглядываясь, нет ли погони.
Больше его в Шильде никогда не видели.
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Как шильдбюргеры догадались, отчего у них в ратуше темно, и что они после этого сделали
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Долго жители Шильды не могли нарадоваться на свою новую ратушу и заседали в ней с утра до ночи. На их счастье, до самой осени ни разу дождя днем не было, и потому дыра в крыше не помешала им принять немало важных решений.
Но вот ласковое лето миновало, и солнышко стало частенько прятать свое веселое лицо за серые тучи — приближалась зима, суровая и немилостивая, и все чаще в шутовской палате стало накрапывать.
Не понравилось это шильдбюргерам, и они решили, что раз человек под зонтом не мокнет, то и они не отсыреют, ежели крышу свою починят. Поэтому они снова заделали крышу черепицей, полагая, что раз летом они грелись на солнышке, как им велела сама матушка лень, то и зимой им надобно подле печки сторожить свои руки-ноги, дабы они у них не отмерзли.
Но вот починили они крышу и отправились снова в палату. И что бы вы думали? В ратуше оказалось так же темно, как до посещения Шильды великим артистом и искусным зодчим!
Тут-то шильдбюргеры поняли, какую шутку сыграл с ними бродяга. Однако сделанного не воротишь: поздно хлев запирать, коль корову со двора свели.
Итак, снова сидели шильдбюргеры с лучинами на голове в своей темной ратуше и держали совет. Наконец дошла очередь говорить одному шильдбюргеру, который никогда не считал себя за последнего дурака, — дабы не оскорбить его скромность, я не буду называть имени.
Ну так вот, встал этот шильдбюргер и заявил, что лучше всего будет, если все они поступят так, как посоветует его кум. С разрешения высокого собрания он тут же покинул зал, чтобы сходить позвать кума.
Покамест он ощупью пробирался вдоль стены (лучина на голове у него давно уже погасла), он заметил в одном месте полоску света: должно быть, здесь стену плохо замуровали. Тут он глубоко вздохнул, вспомнил о своей прежней мудрости, от которой, как и все другие, теперь отказался, быстро вернулся в зал и начал: