Итак, если видеть Христа значит радоваться; если не может быть для нас радости без лицезрения Христова: то какая же это слепота ума, какое бессмыслие – любить тяготы, скорби и горести мирские и не спешить к радости, которой никто отнять от нас не может? Происходит же это, возлюбленнейшие братья, от недостатка веры – оттого, что никто не верит в истину обещанного Богом, Который есть истинен и Которого слово вечно и твердо для верующих. Если бы тебе человек знатный и важный обещал что-нибудь, то ты, конечно, поверил бы его обещанию и не подумал бы, что будешь обманут тем, кого ты всегда знал стойким в своих словах и поступках. Теперь же с тобою говорит Сам Бог – и ты, вероломный, колеблешься недоверчивою мыслию? По исшествии из сего мира Бог обещает тебе бессмертие – а ты в этом сомневаешься? Это значит – вовсе не знать Бога; это значит оскорблять неверием Христа, Господа и Учителя верующих; это значит – находиться в Церкви, в доме веры, и не иметь веры! Между тем руководитель к спасению и благу нашему, Христос, показывает всю пользу исшествия из века сего; ученикам, которые опечалены были вестию о скорой разлуке с Ним, Он сказал: «аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо, яко рех: иду ко Отцу» (Ин. 14. 28), – научая тем и показывая, что мы должны более радоваться, чем скорбеть, когда лица, любимые нами, исходят из века сего. Памятуя о том, блаженный апостол Павел так выражается в своем Послании: «мне еже жити, Христос, и еже умрети, приобретение есть» (Флп. 1. 21); то есть он считает величайшим для себя приобретением – не быть уже удерживаему сетями мира, не быть подвержену никаким плотским грехам и порокам, избавиться от тяжких скорбей, освободиться от ядовитых челюстей диавольских и, по зову Христа, стремиться к радости вечного спасения.
Правда, некоторых смущает то, что нынешняя болезненная язва поражает наших наравне с язычниками: как будто христианин для того только и уверовал, чтобы бедствия не касались к нему и он, при наслаждении мирским временным счастием, свободный от всяких зол, сохранен был для будущей радости! Смущает некоторых то, что нынешняя смертность есть общая для нас с другими: да что же в этом мире, пока по закону первого рождения остается еще общая у нас плоть, не есть общим для нас с другими? Доколе мы находимся здесь, в мире, дотоле мы связаны с родом человеческим одинаковостию плоти, а отделяемся духом. И потому пока это тленное не облечется в нетление и это смертное не облечется в бессмертие (1 Кор. 15. 53); пока Христос не приведет нас к Богу Отцу: до тех пор все немощи плоти будут для нас общи со всем родом человеческим. Так, тощая земля, не давши урожая, производит общий голод; так, при покорении какого-либо города неприятелем, все граждане подвергаются плену. Во время продолжительной засухи недостаток воды чувствуется одинаково всеми; когда разбивается корабль о скалы – все без изъятия, плывшие на нем, терпят кораблекрушение. Подобным образом глазная болезнь, лихорадочные припадки, расслабление всех членов не могут не быть общими для нас с прочими людьми, пока в этом веке мы носим с ними одинаковую плоть.
Притом, если христианин знает и помнит, под каким условием и обязательством он уверовал, то будет знать и то, что ему в этом веке должно претерпеть более, чем другим, так как ему предлежит и большая брань против навета диавольского. Божественное Писание так говорит в наше поучение и предостережение: «чадо, аще приступаеши работати Господеви Богу, уготовь душу твою во искушение. Все елико аще нанесено ти будет, приими и во изменении смирения твоего долготерпии; яко во огни искушается злато, и человецы приятии в пещи смирения» (Сир. 2. 1. 4-5). Так, Иов, лишенный имущества и детей, покрытый ранами и струпами, – не был тем побежден, а только испытан: выказывая среди лишений и болезней благочестивое терпение, он говорил: «наг изыдох из чрева матере моея, наг и отыду тамо; Господь даде, Господь отъят; яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословенно» (Иов. 1. 21). И когда жена подстрекала его, терзаемого болезнию, произнесть жалобу и ропот на Бога, он сказал ей в ответ: «вскую яко едина от безумных жен возглаголала еси? Аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим? Во всех сих приключившихся ему, ничимже согреши Иов устнама пред Богом» (Иов. 2. 10). Потому-то Господь Бог так свидетельствует о нем: «внял ли еси мыслию твоею на раба Моего Иова? Зане несть яко он на земли: человек непорочен, истинен, богочестив» (Иов. 1. 8). Подобным образом и Товия, когда, после блистательных деяний, после многих славных подвигов милосердия, подвергся слепоте, не переставал питать в себе страх Божий и благословлять в несчастии Бога, так что телесная болезнь еще более возвысила его заслуги. Жена пыталась смутить его, говоря: «где суть милостыни твоя и правды твоя? се, ведома вся с тобою» (Тов. 2. 14); но он, стойкий и твердый и страхе Божием, подкрепляемый благочестивою верою к перенесению тяжких страданий, не поддался и в бедствии навету слабой жены и тем более заслужил милость Божию, чем более выказал терпения. И его-то похваляя, Ангел Рафаил говорит: «дела Божия открывати славно. И егда молился еси ты и невестка твоя Сарра, аз приношах память молитвы, вашея пред Святого; и егда погребал еси мертвыя… и егда не ленился еси востати и оставити обед твой, да отшед покрывши мертвого, не утаился еси мене благотворяй, но с тобою бех. И ныне посла мя Бог исцелити тя и невестку твою Сарру. Аз есмь Рафаил, един от седми святых Ангелов, иже… входят пред славу Святого» (Тов. 12. 11-15).