Те, кто принесли пищу слепому, услышали, как он сказал:
«Хорошее начало! Я съем кашу, и жир, и мясо, выпью болтушку, кислое молоко и мед, а утром получу еще и быка». Слуги вернулись и доложили эмиру.
— Подождите, послушаем тех, кто носил пищу зрячему, — сказал он.
Слуги пришли и сообщили:
— Эмир, послушай, что сказал зрячий: «Зачем мне еда? Разве есть такая еда, которую я смогу сейчас съесть? Ведь у меня отбирают быка».
— Хорошо, — ответил эмир, — идите домой и приходите утром. Утром, когда все собрались, эмир приказал принести те блюда и сосуды с угощением, которые слуги относили слепому и зрячему. И тут все увидели, что слепой ничего не оставил, а зрячий и не притронулся к пище.
— О люди, хозяин быка — зрячий, — заключил эмир. — То, что у него хотят отнять быка, так расстроило его, что он не прикоснулся к еде. Слепой же съел все. Идите и позовите их. Запомните, слепой сказал, что он сложил покупки в восемь мешков, мы же видели девять.
Привели слепого и зрячего. У зрячего спросили:
— Что у вас случилось?
— Я отправился на рынок и сделал покупки, — отвечал тот. — Слепой сказал, что мешков восемь, а я говорю, что их девять. Девятый мешок с травой тазаргаде[42]. Он был подвешен ниже остальных, и слепой не нащупал его, а про другие он спрашивал меня, и я рассказал ему, что в них лежит.
— Ты лжешь, — закричал слепой, — мешков восемь!
— Да продлятся дни эмира, — сказал зрячий, — пусть развяжут девятый мешок и посмотрят.
Мешок развязали. И все увидели, что там действительно трава тазаргаде.
— Ты, слепой, лжешь, — сказал эмир. — Слуги, которые относили тебе пищу, слышали, как ты сказал, что это хорошее начало, что ты съешь все угощение, а утром получишь быка. Зрячий же и не притронулся к пище. Стража, схватите слепого и убейте, он вор.
Но зрячий попросил:
— Эмир, прости его. Он хотел обмануть меня, но я не хочу, чтобы ты его наказывал.
— Хорошо, — согласился эмир, — оставьте его. А ты, зрячий, забирай своего быка.
Хауса, 122, 55
14. Хозяин и жилец
Один человек только что построил новый дом. К нему подошел незнакомец и попросил приюта. Хозяин дома согласился. Так они и стали жить вместе. Жилец тщательно пересчитал, сколько в доме балок, сколько в полу досок, сколько на крыше листьев. Все это он записал, чтобы не забыть. Прошел месяц. Хозяин дома сказал:
— Пожил ты в моем доме, пора и честь знать. Прошу тебя, переселись куда-нибудь. Сюда переезжает моя семья.
— Как так? — возразил жилец. — Это мой дом. Ты не смеешь гнать меня из моего собственного дома.
Спорили-спорили хозяин с жильцом и пошли к судье. Хозяин дома сказал:
— Я построил новый дом и пустил к себе этого человека пожить. Жил он в моем доме целый месяц. И вот теперь, когда я попросил его переехать, он отказывается, да еще утверждает, что дом принадлежит ему.
Жилец сказал:
— Наоборот, я построил новый дом и пустил к себе этого человека. Если дом действительно твой, то назови мне, сколько в нем балок, сколько половиц, сколько листьев на крыше.
— Я не считал. Но ведь дом все-таки мой. Тут вмешался судья и спросил жильца:
— Если ты продолжаешь утверждать, что дом твой, то сможешь ли ты сам назвать количество балок, половиц и листьев на крыше?
Жилец с готовностью назвал все числа, которые он давно записал.
«Наверное, он и есть хозяин дома. Откуда еще знать ему все эти числа?» — подумал судья и решил дело в пользу жильца. Хозяин не согласился с таким решением и повел жильца к королю.
«Неспроста запомнил он такие подробности», — подумал король, выслушав жильца. Затем он спросил:
— А скажи-ка мне, что под сваями лежит?
— Ничего не лежит, — отвечал с поклоном жилец.
— В юго-восточном углу земля была очень сырой, поэтому я подложил под сваю деревянные чурки, — вмешался хозяин.
Король послал слуг проверить, правду ли сказал хозяин. Когда в юго-восточном углу под сваей действительно оказались чурки, король вынес решение:
— Значит, ты и есть хозяин этого дома. А тот, кто пересчитал все листья на крыше, но не знает, что под сваями, — явный обманщик, и его следует наказать по закону.
Кхмерская, 89, 326
15. Украденный конь
Однажды некий человек ехал верхом. Вдруг на половине пути его конь захромал и не мог бежать.
А в это время на дороге появился другой человек, также на коне. Когда он подъехал ближе, первый всадник сказал ему: