Ираку, 160, 47
75. Бедняк
Жил-был бедняк. Всю свою жизнь работал у богачей. Нанялся он как-то к одному богачу за четверть десятины хлеба. Пришло время сеять, засеял и он свое маленькое поле. Когда зерно наливаться стало — упал иней и четверть десятины хлеба заморозило у бедняка, а у богатого хлеб целым остался. Год бедняк бесплатно работал на богатого.
На другой год он опять нанялся. Хозяин его с ближним соседом-богачом поспорил:
— Мой батрак может четверть хлеба выжать до заката солнца. Если он не выжнет, возьмешь его на весь год работать бесплатно.
Призвал хозяин батрака и говорит:
— До захода солнца обязательно кончи жатъ четверть десятины у моего соседа-богача. Если не кончишь, тогда на этого богача год бесплатно работать будешь.
Пошел бедняк. Пришел, смерил свою четверть десятины, давай жать. Жал, жал, один только сноп остался — тут солнце закатилось. Пришлось ему год бесплатно работать.
На третий год опять нанялся — с условием, что за работу получит пегого жеребенка. Когда три дня осталось до конца срока — жеребенка волки задрали. И третий год он на хозяина бесплатно работал.
Подумал бедняк:
«Надо отсюда уйти. Что-то мне не везет. Пойду в другие края, буду там работать, может, счастье мне улыбнется».
Решил так и пошел. По непроходимой тайге шел. Перед рассветом попал он к большому озеру. Лег там на берегу и уснул.
Проснулся, видит: девять лебедей летят. Прилетели, спустились на берег, крылья сняли, положили, нижнюю одежду тоже сняли, положили — и превратились в девять прекрасных девушек. Самая младшая из них была всех красивей. Стали они купаться. Бедняк вышел, взял у младшей одежду и спрятал под камень. Вернулся в кусты и думает: «Что будет, то будет».
Вскоре девять девушек из воды вышли, стали одеваться. А у младшей нет крыльев и одежды. Искали, искали — не могли найти. Восемь девушек превратились в лебедей и улетели, а младшая осталась.
— Отец твой Эсэгэ-малан говорил, что муж у тебя будет, — сказали ей, улетая, остальные. — Наверно, одежду твой муж земной спрятал.
Осталась девушка одна, плачет, ищет, бегает. Подошла к кустам, а там бедняк сидит в изорванной одежде, страшный. Спрашивает она:
— Одежду ты спрятал?
— Нет, — говорит.
— Если одежду отдашь, я тебе все богатство отдам.
— Нет, — говорит, — я не прятал.
Эсэгэ-малан ночью спустился с неба и сказал своей дочери:
— Теперь ты своего мужа нашла, будешь на земле жить.
Дал ей долю богатства и ушел.
На другое утро встали они. Красавица девушка пищу готовит, бедняка кормит. Так прошла вторая, третья ночь. На четвертое утро встали, бедняк себе домик сделал. Так они и остались здесь жить. Восемнадцать лет жили. За восемнадцать лет у них шесть сыновей родилось и шесть дочерей.
Бедняк уже стариком стал. Сыновья большие стали, и дочери болыпие стали. Однажды он говорит:
— Пойду я к своему тестю, к Эсэгэ-малану. Ведь за целых восемнадцать лет, как я на тебе женился, двенадцать ребят у пас родилось, а я еще и в гостях не бывал у своего тестя [...] Как к нему идти?
Жена отвечает:
— Прямо на восток иди. Там будет большая гора. На ту гору поднимешься, там опять гора. На той горе шелковая веревка будет. Ты ее в руки возьми и на скалу поднимись. Как поднимешься, заходи в первый дом. Там никого не будет, только стол для тебя с угощением поставлен будет. В этом доме Хирута, начальник над инеем, живет, тот, который твою четверть десятины заморозил. Потом дальше пойдешь, опять дом будет, там опять стол для тебя будет приготовлен, пища разная. В этом доме начальник над солнцем живет, который не дождался тебя, когда один сноп у тебя остался. А дальше пойдешь, опять дом увидишь. Там будет последний стол для тебя же поставлен. В этом доме начальник над волками живет, которые твоего пегого жеребенка съели.
Старик собрался, пошел. Шел, шел и к горе пришел. На гору поднялся, опять дальше пошел. Шел, шел, опять гора, с этой горы спущена шелковая веревка. Он веревку взял, поднялся по ней наверх. Видит — дом стоит. В дом зашел — там стол стоит, разная еда приготовлена. Он еду съел, остатки опрокинул, одну ножку сломал у стола и дальше пошел.
Шел, шел, опять дом стоит. Зашел туда — там снова стол со всякими яствами. Он их съел, остатки опрокинул и две ножки сломал у стола.
Опять дальше пошел. Третий дом стоит. Он туда зашел. Еще лучше, красивее стол стоит, еще лучше яства на нем. Опять поел, остатки еды опрокинул, три ножки сломал у стола. Потом дальше направился.