— Иди, иди! Возвращайся туда, где был ночью до сих пор, — сказала коварная притворщица.
Пока он пререкался с нею у двери, на шум прибежали муртазаки*.
— Почему ты стоишь здесь ночью? — спросили они.
— Жена не пускает в дом, — ответил он.
— А где он был? — крикнули они жене.
— А спросите его, где он был! Наверное, на каком-нибудь разбое, — крикнула в ответ коварная женщина.
— Мы знаем, где он был! — сказали муртазаки, схватили его я бросили в темницу.
Вскоре затем повели его в один дом, там показали ему зарезанных мужчину, женщину и ребенка и спросили:
— Кто был с тобой, когда ты убивал их?
— Знать не знаю, — ответил он и отказался признать себя виновным.
Но его недолго думая приговорили к смерти [...] Перед казнью он попросил исполнить последнее его желание.
— В пятницу отведите меня в мечеть и разрешите совершить намаз вместе с аульчанами. Там я назову сообщников.
Ему разрешили совершить намаз. В пятницу привели его в мечеть, Люди помолились и вышли из мечети. А бедняга сидит да сидит и не кончает намаз. Муртазаки ожидают его. Но тот сам не знает, что делать. Знает одно — без вины его расстреляют.
Наконец он устал сидеть, оглянулся — и увидел, что сзади него сидят еще двое и так же, как и он, усердно совершают намаз.
— Вот мои сообщники! — указал он на них. Муртазаки схватили обоих и увели в темницу. На допросе они признались:
— Правда, убили мы, но того, кто на нас указал, с нами не
было, и мы не знаем, почему он называет себя нашим сообщником.
Тогда спросили этого человека:
—Теперь нам ясно, что ты невиновен. Но как ты узнал, что убийцы — эти двое?
Он ответил:
— Тот, кто совершает преступления, всегда усердно молится богу. Вот и сегодня: народ давно кончил намаз, а эти двое, помня о совершенном преступлении, продолжали молиться, умолять Аллаха простить их грехи. Так я узнал, кто убийцы.
Его отпустили. Он вернулся домой и развелся с женой.
Адыгейская, 20, 161
97. Корова с отрезанным языком
В уезде Танчансянь у крестьянина Ху Сы была корова. И была она ну прямо как «домашняя драгоценность»: поле пахать — на ней, поклажу возить — опять же на ней. И каждое утро Ху Сы сам кормил и поил ее.
Пошел однажды Ху Сы кормить корову, глядь, а в стойле все перевернуто; присмотрелся повнимательнее: у коровы изо' рта кровь капает. Удивился Ху Сы и подумал: «Неужели и корова может харкать кровью?» Раскрыл он руками корове рот, а там все в крови, и язык куда-то пропал.
Корова без языка ведь и траву не может жевать, того и гляди, помрет. А издохнет корова, как тогда они все будут жить? Заплакал Ху Сы от огорчения. А потом подумал: «Наверняка кто-то отрезал ей язык», — и побежал к Бао-гуну[94] с жалобой.
Выслушал Бао-гун крестьянина и стал размышлять: «Кто? Зачем отрезал корове Язык? Да и что можно сделать с небольшим коровьим языком?» Думал он, думал и наконец вынес такое решение.
— Иди-ка ты домой, — сказал он Ху Сы. — Послушай меня, зарежь корову, продай мясо, а через три дня приходи ко мне снова.
— Зарежешь корову — нарушишь закон, — ответил крестьянин.
— Ничего, я заступлюсь за тебя, — успокоил его Бао-гун.
Послушался Ху Сы мудрого совета, зарезал корову, разрубил тушу на куски и продал, денег выручил немало, а все-таки не хватает, чтоб купить другую корову.
Загоревал крестьянин.
Отослал Бао-гун крестьянина домой, а на второй день является к нему некий Чэнь Сань с жалобой, говорит: «Ху Сы тайком прирезал корову, годную для пахоты, преступил закон, надо наказать его».
— А кем тебе доводится Ху Сы? — спросил Бао-гун.
— Он мой сосед. Я собственными глазами видел, как он резал корову. Другие соседи тоже знают. Если господин не верит, пусть позовет и их.
Стукнул тут Бао-гун кулаком по столу и закричал:
— Ах ты, подлец! Ты отрезал язык у его коровы да еще пришел жаловаться! Чем обидел тебя Ху Сы? Ты зачем вредишь ему? Быстро говори правду!
Услышал Чэнь Сань, что Бао-гуну уже известно все про коровий язык, не осмелился он отпираться, и пришлось ему сказать всю правду.
— Пошел я как-то к Ху Сы денег занять, а он не только не дал, а еще давай поучать меня. Ну я и затаил па него злобу, поэтому то и отрезал у его коровы язык. Я думал, если вырезать у коровы язык, то ему ничего не останется больше, как прирезать ее и продать мясо. А тут я пойду и донесу, что Ху Сы самовольно забил корову. Вот его и засудят.
Выслушал Бао-гун речи Чэнь Саня, разгневался страшно, велел стражникам схватить его и дать ему сорок палок да еще заставить его купить Ху Сы другую корову.
94
Одна из популярных сказок, связанных с именем справедливого судьи Бао Чжэна, или, как зовут его в народе, Бао-гуна, господина Бао. В эпоху Сун в Китае действительно жил такой неподкупный судья, дела которого описываются в династийной хронике. Народные предания рисуют его как заступника обиженных и пострадавших. (См. также вступительную статью.)