В первую зиму по возвращении он закончил двухтомную книгу «„Фрам" в Полярном море». Этот труд переведен почти на все языки, и читают его во всем мире.
В ноябре 1897 года Нансен отправился с лекциями по Америке. У Евы только что родился сын — в сентябре того же года, и ей нельзя было ехать с мужем. Фритьофом опять овладела меланхолия.
«В голове так все перемешалось, что и сам не могу разобраться в этой путанице. Сижу, смотрю, уставившись в ночь, проезжая по безлюдным просторам Канады, и не могу найти ответа,— писал он в дневнике.— Еду через безлюдную пустыню, жизнь так же пуста».
Но в этой «безлюдной пустыне» было много людей. И если в Европе зал всегда был переполнен и люди неистовствовали, то все это был пустяк по сравнению с Америкой. Одна американка, тогда еще молодая дама, позднее рассказывала мне, как обаятелен был отец. Многие утверждали, что, услышав рассказ Нансена о его походе, «полностью пересмотрели свои взгляды на жизнь».
«Разве это не грустно, что другим можешь помочь, а помочь себе бессилен? Ирония судьбы — быть виночерпием, когда сам испить вина не можешь». Но вскоре его опять потянуло к работе. «То, над чем я столь долго размышлял, теперь проясняется». Он бывал счастлив на охоте и на рыбалке. «Жесткая рука воли расслабляется, я склоняюсь головой к святому святых бытия и отдыхаю, предаваясь настроениям, как в детстве, когда леса были для меня раем.
Никуда на свете меня не тянет, ибо здесь и мир, и покой, и величие».
Он бывал счастлив, когда все его силы и помыслы были сосредоточены на великой задаче. И, едва успев разрешить ее, вновь впал в уныние. «Вершины достигнуты, но они были так низки, а равнина так мала! И ледники уже больше не сверкают. Но можно еще раз расправить крылья, отправиться в новый полет вслед за своей фантазией, теперь уже в полную силу,— через равнину, через вершины и ледники, за пределы возможного.
О, отважный мечтатель!»
Он и вправду мечтал еще раз расправить крылья. План уже был разработан. Теперь он собирался на Южный полюс, исследовать неизученную Антарктику. Он был уверен, что его опыт и такой замечательный корабль, как «Фрам», обеспечат экспедиции успех, и решил взяться за осуществление этого плана, как только приспеет время.
Замысел был не так уж нов. Нансен думал о нем еще до своей экспедиции на Северный полюс. Еще в 1893 году, когда шотландский естествоиспытатель Джон Мёррей прибыл в Христианию, чтобы проводить экспедицию на «Фраме», Нансен говорил с ним о том, что намерен пойти на шхуне к Южному полюсу, как только вернется из похода к Северному. Во время дрейфа «Фрама» он долго и обстоятельно обсуждал вопрос со Свердрупом. Свердруп готов был отправиться вместе с ним.
Теперь отец решил доложить о своих планах в Королевском Географическом обществе в Лондоне. Для Евы это был удар. Она, конечно, понимала, что Фритьоф все равно совершит задуманное. Ведь все, за что бы он ни брался, удавалось ему. Но снова три года! Каким он вернется после новых трех лет отсутствия? Она гнала от себя эту мысль, заставляя себя жить только настоящим и не тревожить Фритьофа своими страхами. Однако он и сам все понимал и отчасти именно поэтому откладывал экспедицию к Южному полюсу. Но были у него в те годы и другие дела, которые не пускали его в путь. За годы похода на «Фраме» накопилось множество материалов, которые надо было обобщить и опубликовать, к тому же Нансен был очень занят организацией океанографических исследований в международном масштабе. И наконец, более всего его занимало внешнеполитическое положение Норвегии.
Сатирические газеты в те годы были полны карикатур на Нансена. На одной из них он изображен сидящим на ледяной глыбе, а по его нахмуренному лицу градом струится пот. На другой он, сидя в крохотной лодочке, гребет изо всех сил, но лодка не двигается с места. Под рисунком подпись: «А не в мертвой ли воде Нансен?»
Карикатура появилась в ответ на незадолго до того опубликованную Нансеном статью под заголовком «Мертвая вода».
Хотя Нансен сейчас и не удивлял мир новыми захватывающими экспедициями и приключениями, которых от него ждали, однако никак нельзя было сказать, что он попал в «мертвую воду». В период после его возвращения в 1896 году и до 1905 года, когда он занялся политикой, он много сделал в науке. Те, кто наблюдал его жизнь, знали, что он следовал своему девизу и даром времени не терял.
Благодаря исследованиям, проведенным на «Фраме», был собран богатый и разнообразный материал, обработка которого потребовала многих лет труда. По сути дела Нансен так и не исчерпал его. В своих статьях, написанных по этим материалам, он поставил много проблем, которые впоследствии разрабатывал в научных исследованиях.
Крупнейшим географическим открытием экспедиции были неожиданно большие глубины, найденные в Ледовитом океане. «Открытие арктического глубоководного океана, можно сказать, завершило наши знания о континентах и глубоких морях»,— писал в 1954 году шведский математик и океанограф В. Валфрид Экман.
Прежде всего Нансена интересовал Ледовитый океан, его ледяной покров и своеобразный термический режим. Будучи по образованию зоологом, он со всей присущей ему энергией взялся за решение физических проблем океанографии — науки, которая на рубеже веков получила такое бурное развитие в значительной степени благодаря его заслугам. В ходе работы ему понадобились более глубокие знания в области математики и физики, чем те, что он приобрел в университете. Он сам не раз высказывал сожаление, что не владеет этими науками в достаточной мере и что у него не хватает времени наверстать упущенное. Но зато у него была замечательная способность схватывать суть физических процессов, происходящих в природе.
Во время дрейфа «Фрама» он подметил, что лед всегда движется вправо относительно направления ветра, и заключил, что это явление объясняется вращением Земли. Однако он не ограничился этим выводом.
Он рассуждал приблизительно так. Движение льда вызывается ветром. Вследствие вращения Земли любое движение на земной поверхности подвергается воздействию силы, которая в северном полушарии отклоняется вправо. Под воздействием этой силы лед движется не по направлению ветра, а вправо от него. Лед приводит в движение верхний слой воды, и последний тоже начинает отклоняться вправо по отношению к движению льда. Верхний слой в свою очередь приводит в движение более глубокие слои, так что и они в свою очередь отклоняются вправо от направления верхнего слоя, и так далее. При этом скорость движения уменьшается вследствие действия значительной силы трения. Очевидно, в результате подледное течение с нарастанием глубины все больше отклоняется вправо и при этом ослабевает; таким образом, на какой-то глубине должно существовать слабое течение, направленное против ветра.
Во время визита в Стокгольм в 1900 году Нансен высказал свою гипотезу Вильгельму Бьеркнесу, который в то время был профессором Высшей школы Стокгольма. Бьеркнес сразу же увидел, что эту проблему можно решить математическим путем, и привлек к этому делу своего ассистента Валфрида Экмана. Экман вывел соответствующие уравнения и получил решение, подтвердившее правильность гипотезы Нансена.
Это позволило Экману сделать следующий вывод: «Благодаря этой принципиальной мысли возникла проблема, которую удалось разрешить математическим путем: таким образом, Нансен стал основоположником современной теории ветровых течений».
Как и многие другие идеи Нансена, его мысль о ветровых течениях поначалу встретила сильное сопротивление среди ряда специалистов, но теперь математический анализ Экмана приводится во всех учебниках океанографии, и во многих из них отмечается, что Нансен еще раньше решил эту проблему путем логических умозаключений.