и силы, что зрели в нем и росли,
ломают старый сосуд.
Оно из растений
в нас перейдет,
в тебя и меня;
чрезмерность лета его гнетет,
оно покидает налившийся плод —
прочь от пьянящих видений,
в сумерки нищего дня.
Перевод Т. Сильман
XIV
Этих вечновесенних
песен я много собрал.
Средь руин каждый день их
розам я тихо шептал.
Я б хотел эти песни прилежно
в ожерелье снизать на заре,
подарить его девушке нежной,
одинокой сестре.
Но, один и усталый,
я рассыпал их все… И легко
прокатились они, как кораллы,
в теплый вечер, махровый и алый,
далеко, далеко…
Перевод А. Биска
XV
Слова простые, сестры-замарашки,
я так люблю их будничный наряд.
Я дам им яркость красок, и бедняжки
меня улыбкой робкой одарят.
Их суть, которую они не смели
явить нам, расцветает без оков,
и те, что никогда еще не пели,
дрожа вступают в строй моих стихов.
Перевод Т. Сильман
XVI
Пришла моя бедная мать
с дарами к богам деревянным;
они продолжали стоять
в безмолвье унылом и чванном.
Забыли приветом небес
ответить на пылкие речи
и видели только средь месс
холодные свечи.
А мать им цветы принесла
с молитвой и верой невинной…
А мать эти жертвы взяла
из сердца любимого сына.
Перевод А. Биска
XVII
Иду я вдоль сада всегдашней тропой:
там, где розы резвой толпой
оправляют свои наряды.
И ясно я знаю: нет и нет,
это не мне их нежный расцвет, -
и я пройду, затаив мой бред,
опустив мои тайные взгляды.
Я из тех одиноких печальных гонцов,
для кого даров не лелеют:
и покуда другие поспеют на зов —
розы на ветре свой легкий покров,
как красное знамя, развеют.
Перевод А. Биска
XVIII
Детских душ серебряные крылья,
чистых душ, что никогда не пели,
всё кружили, ближе всё кружили,
приближались к жизни и робели,-
вас не ждут ли разочарованья?..
Голос будней только слух ваш тронет —
в мерном гомоне существованья
пенье смеха вашего утонет…
Перевод Т. Сильман
XIX
Бессонный бор мой! Посреди зимы ты
осмелился подумать о весне
и сеешь серебро свое сквозь сито,
и в зеленеющем тоскуешь сне.
Затерян я в тебе, как в темной вере.
Куда-откуда — не найти примет.
И знаю я: у дебрей были двери —
теперь их нет.
Перевод С. Петрова
XX
Живи, чудес не понимая,
и будет жизнь твоя — как пир,
как для ребенка — утро мая:
он побежит, весне внимая;
дорога перед ним прямая,
и весь лазурью полон мир.
Пусть поутру ему спросонок
кивает ландыш, бел и тонок,-
но, чтоб сорвать его, ребенок
не станет прерывать свой путь,
затем, что ввысь своих ручонок
не может он не протянуть!
Перевод А. Биска
XXI
Долго ангел в тиши оставался со мной,
обаял меня послушаньем
и маленьким стал, я же вырос большой,
и вдруг я стал состраданьем,
а он — одной лишь дрожащей мольбой.
И тогда небеса я ему возвратил,
я же здесь остаюсь, где он вышел из плена.
Он учился полетам, я жизнь изучил,
и друг другу мы служим смиренно.
Перевод А. Биска
XXII
Руки его — как ослепшие птицы,
что надежду навек потеряли,
и, покуда другие — в безвестные дали
к розовым вёснам летали,
они опускались на выступы, шпицы,
на липы у старой границы.
На лице его — стыд и страданье
невесты, — когда, уступая греху,
покрывал темно-алые ткани
готовит она жениху.
И в глазах его, полных огня,
блеск первозданного дня,-
но над всем высоко воспарил
порыв его крыл…
Перевод А. Биска
XXIII