в том, что, зародясь в ней, разрослось
с той поры, когда она из круга
вечности, влюбленная подруга,
вышла, чтобы время началось.
Ах, попасть в тот край бы на денек,-
где живут в ладу, вражды не зная,
зверь и рыба, птица и цветок.
Но сказал ей муж, упрям и строг,-
и пошла, с ним умереть желая,
и почти не знала, кто он — Бог.
Перевод В. Летучего
XIII. КОРРИДА
Памяти Монтеса, 1830
Из загона выметнулся он,
пронося испуг косящих глаз,
позой пикадора удивлен,
лентами, крюками, — и тотчас
в нем погас игры веселый знак,
и, гляди, массивный, непокорный,
скрученный из ненависти черной
и в себя зажатый, как кулак,
и, почти не видя ничего,
он поднял, как знамя, горб кровавый
и рога откинул — он, всеправый,
мудрый и извечный враг того,
кто, весь в золоте, с повадкой гибкой
боком встал и, как пчелиный рой,
изумленного быка с улыбкой
пропускает под своей рукой
и на вой трибун и всплески рук
поднимает взор, разгорячен,
словно в воздухе проводит круг
тьмой и блеском глаз, и, как бы ради
тех, кто смотрит, и почти не глядя,
неподвластный злости и задору,
и ища в самом себе опору,-
в накатившуюся и слепую,
обреченную волну живую
нежно шпагу опускает он.
Перевод В. Летучего
XIV. ОДИНОКИЙ
Нет, я не из камня башню строю —
из живого сердца моего:
есть еще и боль, и мир покоя
там, где нет, казалось, ничего.
Есть еще песчинка в сверхвеликом,
на краю застывшая на миг,
и последнее: печальный лик
с навсегда окаменевшим вскриком
над неутоленной пустотой,
что к себе неумолимо тянет,—
и сейчас он тихо в дали канет,
примирясь с блаженной тишиной.
Перевод В. Летучего
XV. ПРИЗВАНИЕ МАГОМЕТА
Он ангела, кто легкими стопами
и узнанный явился — как никто,
прямой и светлый, весь окутан в пламя,-
просил, не притязая ни на что,
его оставить тем, кем подвизался:
проторговавшимся купцом; и он
читать не мог и вестью был смущен,
под коей и мудрец бы надорвался.
Но ангел всучивал силком почти
исписанный листок и, ясновзорый,
не уступал и требовал: прочти.
И он прочел ~ и ангел пал без сил.
А он теперь уже был тем, который
постиг, и следовал, и совершил.
Перевод В. Летучего
XVI. ВСТРЕЧА В КАШТАНОВОЙ АЛЛЕЕ
Вход в старый парк зеленой темнотой
его облег, как плащ, прохладой вея,
как вдруг вдали, в другом конце аллеи,
что в этот час была совсем пустой,
в зеленом солнце, как в листве зеленой,
фигурка белым огоньком
зажглась и долго отдаленной
казалась, проходя по затененной
дорожке, прежде чем потом
обдало нестерпимым светопадом
ее бесшумные шажки.
И тени сразу стали глубоки,
открытые глаза качнулись рядом,
и, наконец, обрисовался лик
и, как картина, замер в ожиданье
на миг немого противостоянья:
и вечным стал, и сгинул в тот же миг.
Перевод В. Летучего
XVI. ВСТРЕЧА В КАШТАНОВОЙ АЛЛЕЕ
В аллее затаилась глубина;
он шел, — вокруг все тускло зеленело,
прохлада в мглистый плащ его одела,
как вдруг на том конце, как из окна,
откуда-то из пламенного лета
фигура женская взялась,
вся солнечными бликами одета,
гонимая вперед волнами света,
и, вся переливаясь и светясь,
она несла с собою брызги эти,
плыл в белокурых всплесках каждый шаг…
И вдруг, как будто канув в полумрак,
глаза возникли, словно на портрете,
и ожили, вплоть до дрожанья век,
черты лица, как будто вновь рождались…
В тот миг они друг с другом поравнялись,-
все стало вечным, и ушло навек.
Перевод Т. Сильман
XVII. СТРАННИК
Чужд заботам, шуму и тревоге,
ни на чей не откликаясь зов,
приходил и снова был таков,
ибо эти ночи на дороге