XIII
Как часто в смене душных будней
мечтаю о блаженном сне:
пусть поцелуем непробудным
он лоб тихонько тронет мне.
И звездный свет пускай струится —
он от дневных свободен пут,
и новым зыбкие границы
пускай в сказанье перейдут.
Перевод Т. Сильман
XIV
И разве то зовете вы душой,
что в вас звенит так тонко и неровно,
чтоб смолкнуть, как бубенчик шутовской?..
Что славы ждет с протянутой рукой?..
Что смерть приемлет в тусклой мгле часовни?
Душа ли это?
А я гляжу в ночи на майский цвет,
во мне как будто вечности частица
стремится вдаль, в круговорот планет,
она трепещет, и кричит им вслед,
и рвётся к ним, и хочет с ними слиться…
Душа вся в этом…
Перевод Т. Сильман
XV
Сухие елки дышат хрипло,
как воротник, пушится снег,
на сучьях блесток поналипло,
и смотрят вслед дороге скриплой
оконца из-под сонных век.
В печи искристым треснет громом
полено так, что дрогнет дом.
Часы идут шажком знакомым,
а день, как вечность, белым комом
растет и пухнет за окном.
Перевод С. Петрова
XVI
В бору сосновом снежно, глухо.
Оттуда вечер — на село
и тихо подставляет ухо
под окна, где еще светло.
И замирает каждый дом.
Старухе в кресле что-то снится,
мать — как домашняя царица,
боятся мальчики резвиться.
Послушать, что в избе творится,
пробрался вечер, а все лица
глядят на темень за окном.
Перевод С. Петрова
XVII
Солнце чахнет — лазурный лужок цветет.
По зяби, словно на волнах,
бабы поля переходят вброд.
Там, где рельсов поблескивает поворот,
у будки, один на все лето, цветет
долгой думой подсолнух.
Перевод С. Петрова
XVIII
Ты, старая часовня,
пред пылью твоей стою.
Весна, тебе неровня,
церковь строит свою.
Пусть женщин в туманном свете
окутал фимиам,
но в сад помчались дети
к птицам и цветам.
Перевод А. Биска
XIX
Как будто пред болью разлуки,
их взгляд утомленный блуждал.
«Как шелк твои белые руки».-
«Как странно ты это сказал…»
Калитка в саду не скрипела,
но кто-то неслышно вошел,
и розы дрожат оробело
в тревожном предчувствии зол.
Перевод А. Биска
XX
Парк! В старых липах явись мне! Или
ты потерялся уже навсегда,
тот, где с тишайшею мы бродили
возле священного пруда.
Лебеди, гордым подобно доннам,
над водой серебристою склонены,
и, словно сказанье о граде надонном,
розы всплывают из глубины.
В парке цветы большеглазы, как дети,
в том, где мы с нею стоим вдвоем,
улыбаемся и в предзакатном свете,
сами не зная кого, но ждем…
Перевод С. Петрова
XXI. КАСАБЬЯНКА
Церквушка со ржавым фронтоном
совсем занеслась в облаках,
а к ней кипарисы с поклоном,
ере иноки в серых шлыках.
В алтарной пыли святые
томятся за поставцом,
В глазницу окон пустые
заря их дарит венцом.
Перевод С. Петрова
XXII
Всегда бледна, всему чужда,
грустишь о царстве белых лилий,
которые с тобой дружили, -
но вы расстались навсегда.
Из мира, где живут в пыли,
из мира подневольной муки
ты рвешься в край, в котором руки
твои как лилии цвели…
Перевод Т. Сильман
XXIII
Пажа ты хочешь, королева;
назначь меня твоим пажом.
Во власти древнего напева
в мой белый замок мы пойдем.
И там, за старыми лесами,
я сам — король и, всех нежней,
приду — за тысячью дверями
для королевы петь моей.
Перевод А. Биска
XXIV
Как сны мои тебя зовут!
Они кричат беззвучным криком,