В то время Bathory, Mefisto, Obscurity, а чуть позже Treblinka и Nihilist были первыми в Стокгольме, кто играл дэт метал. Само собой, это было ещё до появления интернета, так что нельзя было выйти в сеть и узнать, что интересного происходит в Гётеборге или хотя бы в других районах Стокгольма. Андерс не жаловал метал, разве что кроме парочки групп типа Magnum и ещё нескольких – ему нравилось буги-вуги и он играл его на пианино, но его брат ставил мне послушать разные металлические альбомы. У него было порядка пятидесяти пластинок, что на тот момент мне казалось огромной коллекцией, у него были разные крутые вещи. У него был бутлег Оззи Озборна под названием Cry Wolf, он мне давал посмотреть на него, но запрещал даже прикасаться, говорил, что эта запись настолько раритетная, что её даже не существует! Примерно так он и ещё несколько ребят повзрослее в моём районе втянули меня в метал и я узнал о Metallica, Venom, Celtic Frost, Kreator и Sodom, погружаясь во всё более и более тяжёлую музыку.
Послушав Kreator и Sodom, я понял, что в группе не обязательно должен быть хороший вокалист, и для меня это было большим облечением. Всё, чем мне хотелось заниматься в то время – это играть в группе на гитаре, но я не знал никого, кто мог хотя бы просто петь, не говоря уже о том, чтобы петь хорошо. Постепенно узнавая о других экстремальных жанрах метала, я понял, что даже со своими способностями, которые были так себе, я всё равно мог создавать музыку и даже играть вместе с кем-то, кто тоже ею интересуется.
Мне казалось, что все эти группы, вроде Nihilist, были как будто с другой планеты, потому что находились от меня больше чем в 10 километрах. Удивительно, каким огромным тогда казалось расстояние. Ты был ограничен своим маленьким тесным мирком и даже не знал, что происходит снаружи.
Когда Дэвид Исберг собрал группу Opeth, мы ходили с ним в одну школу. Дэвид был на год меня младше. Мы виделись, но никогда особо не общались до того момента, пока случайно не встретили друг друга в скейт-парке, и я тогда увидел, что у него была футболка Wehrmacht. В то время я слушал всякие группы типа Deep Purple, Sabbath и Scorpions и только учился играть на гитаре. Дэвид же играл гораздо лучше меня. Он был очень амбициозным, из тех ребят, у которых всегда есть план, хоть иногда он и преувеличивал. Он всегда говорил, что знает нужных людей, что мы можем сделать и то, и другое, и третье… Это было очень впечатляюще и вдохновляющее.
Он постоянно называл меня позером за то, что я любил Deep Purple и Scorpions, а он слушал панк, хардкор, грайндкор, дэт- и блэк-метал, про которые я тогда ещё не знал. Мы подружились, и он стал давать мне слушать эти странные группы – Necrophagia, Sepultura – я пытался их полюбить и делал вид, что мне нравится, но на самом деле мне не нравилось. Зато визуально они были прям по мне. Мне очень нравились все эти мрачные рисунки, а обложка альбома “Morbid Visions” группы Sepultura выглядела так, как будто её нарисовали прям для меня. Но когда я включал запись, я слышал не только плохой звук, но и плохую игру музыкантов, и мне казалось, что я слушаю какое-то говно. Для меня это не шло ни в какое сравнение ни со Scorpions, ни с Van Halen, хотя было достаточно занятно. У меня были друзья, которые слушали Kreator и Slayer. Эти группы казались мне более профессиональными, а то, что мне включал Дэвид, - это скорее андеграунд.
Однажды он дал мне послушать демку шведской группы Mefisto, и я был очень впечатлён. У них был крутой гитарист, чем-то похожий по стилю игры на Ингви Мальмстина, которого я уважал. Этот чувак играл классические штуки, но в тяжёлой и экстремальной манере, что-то типа очень техничного дэт-метала. Эта была первая метал-группа, которую я полюбил.