Итак, Пер стал вспышкой вдохновения, и я попросил его присоединиться к нам в турне на клавиши, (которые мы добавили на Damnation и которые сыграл Стивен Уилсон в студии), и он согласился. Он откатал с нами тур и тут же стал частью группы, так что мы стали квинтетом, ездили и тусовались вместе, он всем нравился.
К тому же, он нас оживил: когда в группе появляется кто-то новый, все тоже чувствуют эту искру, так что он стал новой важной частью нашей группы. Я понял, что стал счастливее с его приходом и мог прикидывать направления развития группы, имея в рядах такого музыканта. Была мысль развиться в сторону добавления клавишных в тяжёлые песни, что мы и сделали на следующем альбоме.
Запись Ghost Reveries была интересным опытом, записывать те песни было одно удовольствие. Мы начали вне обычной колеи, так как у меня уже сложились композиторские рамки. Я выбрался за эти рамки, перенастроив гитару в альтернативный строй ― мне пришлось забыть всё, что я знал о гитаре и начать с нуля. Если я брал обычный аккорд в таком строе, то он звучал кардинально иначе, чем в обычном строе. Я снова начал учиться играть, осваивая новый строй, это было реально увлекательно, и таким способом я написал кучу классных риффов. Как только я решился на смену строя, сочинение материала пошло очень быстро. Единственной песней, которую я не успел закончить к студии, была Beneath the Mire - её в итоге пришлось немного урезать.
Контракт с Music For Nations подходил к концу, так что Петер, Энди и я отправились в поиски нового лэйбла, ведя переговоры по всему миру. Мы ехали на встречу с Steamhammer/SPV, а так же с Inside Out Music в Германии. Мы встречались с Робертом Кампфом из Century Media в Лос Анджелесе и парой других лэйблов. У нас было предложение от EMI, но оно было настолько дрянным, что было видно, что они просто ищут группу по хорошим условиям. У нас было крупное предложение от Century Media, шедшее вровень с предложением Роберта Кампфа, так что на какое-то время они шли ноздря в ноздрю, но затем появилось предложение от Roadrunner. Переход с Music For Nations на Roadrunner стал для меня важной вехой в развитии группы, я рассчитывал, что для нас это станет переходом в высшую лигу, потому не смотря на то, что Century Media были крупным лэйблом, выпускающим кучу групп, они всё равно оставались дэт-метал лэйблом.
Энди Фэрроу: Music For Nations были проданы BMG. У меня была встреча в BMG, где глава развития артистов заявил, что у британских групп не идут продажи в Америке, на что я возразил, что на самом деле они из Швеции, но они всё равно всех распустили, это было абсурдно. На тот момент мне поступило 29 предложений для Opeth, 4 из которых были от Roadrunner. Их адвокат Рональд Школер звонил мне и спрашивал о моём мнении, на что я ему ответил, что их предложение больше на шутку смахивает и они ходят по кругу. В общем, мы облетели весь мир, переговорив с разными компаниями. SPV предложили огромную сделку, которая была на голову выше всех остальных предложений: огромная база, поддержка туров, необлагаемые гонорары с фестиваля Ozzfest, неприлично высокие роялти и, к сожалению, ошибка в адресате, сделку предлагали группе Otep, но лэйбл всё равно вскоре обанкротился. Nuclear Blast так же предложили очень хорошую сделку, но в конце концов всё отошло к Century Media и Roadrunner. Совладелец Century Media Роберт Кампф обладал хорошим чутьём, которое так нужно группам, и прислал мне письмо, в котором говорил, что выходит за нас бороться, как кровоточащий боксёр на ринг. Но тем не менее у нас была интересная встреча с Roadrunner в Нью Йорке, на которую владелец компании Сис Вэссель пришёл босиком, но внутри компании мы увидели всю их мощную инфраструктуру. И хоть сделка была на 100 000 фунтов, что меньше самой крупной из предлагаемых нам сделок, мы всё равно выбрали Roadrunner, так как я знал, что они смогут продать больше альбомов чем любой другой лэйбл, в плюс ко всему будет бОльшая отдача в плане промо, туров и мерча.
Микаэль: Roadrunner знали своё дело, у них были офисы по всему миру как и у Music For Nations, только больше: практически в любой стране, где была сильная музыкальная сцена. Мы это знали и это дало толчок к известности в странах, где раньше о нас и не знали. Мы так же знали, что у нас большой потенциал в Америке, так что подписаться на Roadrunner было хорошим решением, поэтому мы до сих пор с ними. После подписания на этот лэйбл мы забронировали студию Fascinated Street с Йенсом Боргеном, которого я тогда абсолютно не знал. В его студии вначале писали музыку для Евровидения в 70-х, но затем он сменил вектор на рок-записи. Katatonia была одной из первых тяжёлых групп, с которой он работал, так что от них мне и пришла рекоммендация посотрудничать с Йенсом. Он феноменально талантливый инженер и все его навыки идеально вписывались к Ghost Reveries. У него были технические знания о том как абсолютно любой инструмент заставить звучать круто, и вместе с тем у него было то важное бережное чувство такта к музыке, которого попросту нет у большинства звукоинженеров-металлистов.