А вертолет тем временем разогрел двигатели и поднялся в воздух. Набирая скорость, он полетел прочь от этого страшного места…
Шеппард привалился спиной к двери тоннеля, не в силах поверить в произошедшее. Нет, такого просто не могло случиться! Его бросили… – за что? За то, что он просто попытался спасти свою жизнь? А этот человек с чемоданом – если он с самого начала хотел его убить, то почему он не сделал этого еще раньше, оставив Шеппарда в хранилище на уничтожение отходам?
Шеппард просто был в ступоре. Он сидел на полу, безумно раскачиваясь из стороны в сторону. В голове одна мысль: "Все напрасно. Меня бросили. Все напрасно. Все напрасно…"
Из туннеля не было выхода, все они были заблокированы. Шеппард сидел и размышлял о том, что теперь надежды нет, и не будет, он умрет здесь, в этом тоннеле, от голода и жажды. Его рука сама потянулась к висящей на поясе кобуре с "Дезерт Иглом". Ему видно, давно было суждено умереть. От судьбы не уйдешь. Он мертв. Но он все еще мог избавить себя от последних страданий.
Взяв в руку пистолет, Адриан приставил его к виску и положил палец на спусковой крючок. Холодная сталь ствола холодила его висок, руки дрожали. Зажмурив глаза, солдат приготовился надавить на крючок…
Миссия в Исполнении
…Палец Шеппарда поглаживал спуск и никак не решался сделать последнее движение. Капельки пота текли по лбу капрала, скатывались на пол и гулко разбивались. Мысли Шеппарда представляли собой сплошной хаос. Он думал то о миловидной девушке, с которой познакомился в баре недалеко от базы, то о приказе, который не выполнил, то о странном человеке с чемоданом.
Внезапно его мысли были прерваны грохотом, донесшимся из глубины тоннеля. Повинуясь солдатскому рефлексу, Адриан вскочил на ноги, обводя "Иглом" тоннель. Грохот повторился снова, и капрал сумел определить его источник – правая стена тоннеля. Направив пистолет на нее, он медленно, мелкими шагами начал приближаться к ней. Грохнуло еще раз, уже гораздо ближе и явственнее. Шеппард инстинктивно понял, что сейчас будет жарко.
А в следующий момент стена с грохотом развалилась, куски бетона и арматура разлетелись по всему тоннелю. Из образовавшегося облака пыли донеслись утробные глухие звуки, и внезапно в левое плечо Шеппарда воткнулся толстый зазубренный шип. Превозмогая жуткую боль, он несколько раз выстрелил в дыру, оттуда раздался короткий визг и звук падения тела.
Капрал привалился к стене и сполз вниз, зажимая рану. Выдернув шип, он заметил, что кость не задета, но легче от этого не становилось – рана была глубокой, и кровь лилась очень интенсивно. Достав свою импровизированную аптечку, он свернул вату в комок, облил ее йодом и, сжав зубы, сунул ее в рану. От жуткого жжения в глазах у него потемнело, но вскоре кровь начала понемногу останавливаться.
Перевязав рану, Шеппард поднялся с пола и подошел к дыре, держа в вытянутой руке пистолет. Там было тихо, и капрал заглянул внутрь. На полу он увидел странного вида двуногую тварь, напоминающую курицу. На ее голове, в месте, где должны быть зубы, у нее рядами торчали такие же шипы, каким он был ранен.
Капрал вздохнул и посмотрел на свой пистолет. Эта дыра в стене, за которой угадывался проход – очередная насмешка судьбы. Жалкий повод, чтобы пожить еще. Повод, чтобы снова идти. Но идти в никуда. Военные снимались с базы. Еще несколько часов, а может, и минут, и никого не останется в этой проклятой Богом зоне 56. Идти было некуда. Впереди не было друзей. Впереди не было шанса на спасение. Шеппард задумался, как никогда в жизни. И решительно вздохнул. Что ж, если он не может убраться с базы, то он хотя бы сделает то, для чего судьба ему дает шанс за шансом. Он никогда уже не сможет оказаться на воле, но он может наказать того, кто был повинен в этих смертях, в этой катастрофе, в поломанной жизни капрала и сотен других обреченных.
Гордон Фриман.
Шеппард теперь знал, куда идет, и зачем. Он идет на праведное дело. Он идет мстить за каждого из этих профессоров. Он идет мстить за того паренька-военного. Он идет мстить за Гарри. За Джеферсона. За Отиса. За себя. И тогда смерть покажется ему желанным отдыхом, лишь тогда, когда он будет знать, что Гордона Фримана больше нет в этом мире.
Шеппард спрятал пистолет и достал автомат МР5. Мрачно усмехнулся. И шагнул в пролом.
Там был проход в какие-то подвальные помещения, прямого выхода из которых, однако, не было. И по трубам Шеппарду пришлось подниматься опять в вентиляцию. Он прополз по вентиляционным трубам, по внутренней стороне какого-то потолка с отсыревшими плитками, и вскоре попал в самое сердце вентиляционной системы.
В огромном зале, куда он попал, стоял невыносимый гул. Весь зал занимали только два вентилятора, но зато просто невообразимых размеров. Два винта, не менее трех метров в диаметре бешено крутились, всасывая холодный воздух канализации в большие трубы, по которым воздух попадал, должно быть, в помещения. Шеппард замер. На тот конец зала был только один путь – по узенькой тропинке, расположенной между вентиляторами. Шеппард машинально представил себе, как куски его тела разметает по всем углам этой камеры. Перспектива выходила не очень заманчивая. Шеппард рассудил здраво: иного пути не было. Эта дорожка предназначалась, вероятно, для ремонта вентиляторов. Так что безопасность была косвенно гарантирована.
Шеппард осторожно двинулся вперед. Нарастающие потоки воздуха, шедшие от гигантских винтов, начали трепать тело капрала из стороны в сторону. Огромные лопасти со зловещим свистом мелькали всего в сорока сантиметрах слева и справа. "Нет, я точно сошел с ума…" – тоскливо подумал Шеппард и решил продвигаться ползком. Как ни странно, это решение оказалось верным: теперь ему не грозило попасть в воздушную волну. Когда он дополз до середины пути, что-то оторвалось от его ноги. Шеппард молниеносно оглянулся и успел лишь увидеть, как обойма к "Беретте", которую он до этого положил в карман, находящийся чуть ниже колена, унеслась навстречу вентилятору. Звонко звякнув о лопасть, обойма исчезла в трубе. Шеппард утер выступивший пот со лба и продолжил путь.
Встав, наконец, на ноги, он вздохнул с облегчением. И как-то вяло подумал, что он, наверное, со стороны сейчас выглядит, как герой какого-то боевика. Убивает пришельцев налево и направо, лазает по трубам неизвестно куда, ползает под смертельно опасными вентиляторами… И усмехнулся. Нет, не тянул он на роль Рембо. Никак не тянул. "Да и в кино все совсем по-другому, – думал Шеппард, проходя по мостикам над канализационными "реками" – В кино герою и спать не хочется, и в туалет ему не надо. Нет, в жизни все намного сложнее. Здесь и пот, и самая настоящая кровь, и реальная смерть. Здесь и усталость, и голод, и отчаяние…"
Раздумья Шеппарда прервались снова нарастающим гулом. Его опасения подтвердились – впереди его ждал еще один зал с вентиляторами. Но едва Шеппард заглянул в зал, у него вырвался стон облегчения: один из вентиляторов не работал. Покореженные чем-то явно помощнее их самих, лопасти мирно покоились на месте, а из трубы под ними шел приятный теплый воздух. Шеппард собрался с духом и прыгнул в трубу.
Лететь ему пришлось секунды две, примерно два метра. Затем труба приняла горизонтальное положение. Шеппард мысленно поблагодарил случай – ведь труба могла быть глубиной и в несколько метров, а в таком случае можно ожидать только сломанные ноги и адскую боль.
Капрал полз, а тепло все усиливалось. Появлялся повод для опасений: Шеппард вполне мог идти прямо в какой-нибудь дезинфекционный фильтр, и если обеззараживание воздуха там происходит посредством его прокаливания, то капрал рисковал быть зажаренным заживо. Шеппард невольно вспомнил случай из своей жизни, которая вся теперь уже казалась сном. Три года назад в их военной части один "дух" решил через вентиляцию залезть в продовольственный склад, чтобы стянуть себе и своим приятелям консервов и сигарет. И долго Шеппард потом не мог забыть, как тогдашний сержант в назидание всем остальным заставлял смотреть на обугленное тело того парня. Чтобы, мол, другим неповадно было. Этот парень напутал с картой проходов и свернул не в ту трубу, попав прямиком в фильтр. Говорят, что это не такая уж и быстрая, но и очень страшная смерть…